Полуночная роза
Шрифт:
Арлин была потрясена. Она моментально насторожилась, усмотрев серьезный повод для подобных вопросов дочери. Эрин не зря пытает ее. Может быть, ее поведение имеет отношение к той сцене? Несмотря на свой запоздалый приезд, вчера Арлин увидела многое. Они лежали на земле, обнимались и целовались. После этого между ними что-то произошло. Эрин показалась ей сначала расстроенной, а потом рассерженной. Бен тоже был свидетелем начальной сцены и смутился. Чтобы он не видел ее дочь в такой неприличной ситуации, Арлин велела ему отвернуться.
— Так что бы ты стала делать? — настаивала Эрин,
Арлин задышала глубже, не просто запасаясь воздухом, но и обдумывая ответ.
— Не знаю, — наконец сказала она. — Трудно говорить о том, чего не было. Я полагаю, однако, что предпочла бы только замужество. Оно обеспечивает уважение и надежность. Хотя я понимаю, что в моем шатком положении можно было принять и другое предложение. И все-таки я не представляю, как бы я, не посчитавшись с приличием, стала его любовницей. Я бы всегда зависела от его милости. Он мог в любое время вышнырнуть меня из дома. И что бы я тогда делала? Я тебе не раз говорила, что жизнь с ним никогда не была сладким воскресным пирогом. Но по крайней мере у меня оставалась уверенность в завтрашнем дне.
Эрин кивнула, потому что и сама думала точно так же.
Арлин уже не сомневалась в правильности своих предположений. Райан специально назначил эту встречу у реки. Он отказался от визита, как, диктовал этикет. И теперь понятно, почему. Меньше всего он думал о расторжении своей помолвки с Эрминой Коули. Он хотел иметь любовницу и на том свидании был намерен прояснить этот вопрос. Эрин не оправдала его надежд. Что делает ей честь, с гордостью подумала Арлин.
Она с облегчением сбросила с себя тяжелый груз. Слава Богу, что Эрин не согласилась и не спутала ей карты.
Теперь у Арлин появилось новое оружие для достижения намеченной цели.
Желая закончить беседу таким образом, чтобы подвинуть дочь в желаемом направлении, она предложила:
— Ты не хочешь проветриться? Сегодня такая чудесная погода, Закери вернется поздно вечером, и тогда я поговорю с ним. Посмотрим, удастся ли мне изменить его намерение.
Эрин вышла из терпения и закричала:
— Как ты можешь говорить о нем так спокойно. Он бьет своих рабов, и ты это знаешь!
— Знаю, — поморщилась Арлин, — но ничего не могу поделать с этим. И ты тоже. — Она вздохнула и продолжила: — Вероятно, Летти будет лучше, если она уйдет из этого дома. Попадет в другую семью. Может быть, там ее жизнь станет немного легче.
— А как же Роза? — воскликнула Эрин. — Она не знает, что произошло с ее сыновьями. Если Летти тоже отправят, это окончательно разобьет ее сердце. Нет! — Она решительно замотала головой. — Этого не должно случиться. Я не позволю. Ты объяснишь Закери, что я поклялась тебе покончить с этой дружбой. Скажешь, что я пообещала тебе, что совсем перестану общаться с Летти. Буду только использовать ее как… как рабыню, — с нажимом выпалила она под конец.
— Мне очень жаль, что так получилось. Но я не могу гарантировать, что мой разговор увенчается успехом.
— А как он узнал, что она была у меня? — возмутилась Эрин. — Значит, он шпионит по ночам. Зачем ему бродить в полночь
Ах, как у нее ныла душа! Жаль, что она дала себе зарок. Надо бы рассказать матери правду о его дурных наклонностях и вообще о том, кто он есть.
Арлин сделалось немного не по себе. На ней лежала доля вины за события той ночи. Если бы она сама не подкралась к комнате дочери, пытаясь подслушать, что Эрин рассказывала Летти о Райане Янгбладе, Закери, вероятно, ничего бы не узнал.
— Это его дом, — сказала она. — Он имеет право делать в нем все, что захочет.
Больше ей нечего было сказать.
Эрин стиснула зубы. Ее мать, видимо, плохо представляла, как далеко простираются его права. В отличие от нее она-то знала, что он собирался делать. Без сомнения, он остановился у ее двери, собирая силы для атаки. Он понял, что она не одна, когда услышал голос Летти. И теперь он хотел избавиться от Летти, чтобы она не мешала ему в следующий раз.
Она кипела от ярости. Не дай Бог, чтобы такое повторилось! Но если он продаст Летти и опять вздумает ломиться к ней, ему придется пожалеть об этом. Если он вообще останется в живых! Она не зря прятала нож под матрацем, не ради пустых угроз. В нужный момент она пустит его в ход.
— Я тебя прошу, сделай что можешь, мама, — сказала она и, понурясь, вышла из комнаты.
Грустные мысли не шли у нее из головы. Что, если Закери в самом деле отправит ее любимую Летти на перевалочный пункт? Чем ей помочь? Будь у Райана другие намерения, еще можно было бы строить какие-то планы. Жаль, что все рухнуло. Как он ей нравился. Красивый, добрый, внимательный, приятный в общении. Судя по первому впечатлению, она могла бы очень скоро полюбить его. И кроме того, она нашла ключ к его сердцу. Она знала, чем вызвать его любовь. Теперь у нее пропали все чувства.
Никогда она не сможет забыть и простить ему нанесенного оскорбления.
Райан сидел в массивном кожаном кресле, в своей излюбленной позе, упершись ногами в край письменного стола. Под рукой стояла полупустая бутылка с виски. Потеряв счет времени, он пожевывал кончик незажженной сигары и меланхолично рассматривал безупречно чистую каминную полку. Какая разница, мрачно думал он, сколько часов он просидит в этом кабинете? Кто от этого пострадает?
Джасмин-Хилл по-прежнему находится под присмотром управляющих, и все здесь идет по заведенному порядку. От нечего делать можно прокатиться в Ричмонд и провести бурную ночь с Коррисой или любой другой из дюжины жаждущих его общества шлюх. Но он не хотел их.
Он сидел и размышлял, мечтательно щуря глаза. Чего бы он хотел?
Эрин Стерлинг. Она очень красивая.
Перед глазами стоял ее образ. Ресницы с золотистой пыльцой, бросающие тень на щеки, напоминающие цветом спелый персик. Роскошные, черные как смоль волосы, мягко обтекающие лицо.
Он представил себе ее высокую упругую грудь с двумя остроконечными выступами. Необыкновенно стройные красивые ноги и округлые ягодицы, взывавшие к ласке. Эрин была прекраснейшей женщиной из всех, каких он когда-либо встречал. Самая яркая и привлекательная. Никогда не обнимал он столь божественного тела.