Полуночная роза

Хэган Патриция

Эрин сочла совет Бена разумным и решила повременить с визитом, как бы ни было велико ее желание повидаться с матерью.

Двое мужчин в лодке энергично махали Бену, призывая его поторопиться. Он вышел из лабиринта, но вдруг повернул обратно. Эрин увидела блеснувшие в его глазах слезы. Бен с жаром прошептал:

— Храни вас Господь, миз Эрин. Я никогда не забуду вас.

— Я тоже не забуду тебя, Бен. С Богом.

Эрин поцеловала его и помахала рукой, когда он, уже направившись к лодке, оглянулся. Она тоже едва сдерживала слезы.

Виктории

не спалось в новой комнате. Она металась и ворочалась в постели, досадуя на эту перемену — и еще более на ситуацию в целом.

Будь она проклята, Эрин Стерлинг! Вместе со своей матерью.

Не случайно Эрин хотела перевезти ее сюда. Мать и дочь были заодно. Виктория не сомневалась, что Арлин Тремейн помогала своей дочери одурачить Райана.

Стенные часы пробили дважды. Виктория отбросила одеяло. Бессмысленно таращиться в потолок — все равно не спится. А вот выпить немного шерри из бутылки, припрятанной под диваном, сейчас было бы очень кстати. С бокалом в руке Виктория вышла на веранду, опоясывавшую весь верхний этаж. Свежий ночной воздух, решила она, поможет ей успокоиться и заснуть.

Стояла чудесная ночь.

Виктория осмотрелась — и в ужасе замерла, схватившись рукой за горло. Из лабиринта выбежала фигура в белом. Рабы давно уверовали в призрак Генриетты Янгблад, но Виктория никогда не была суеверной. Теперь же в душе ее пробудились сомнения. Кто мог бродить по лабиринту в такое время, если не привидение?

Дрожащими руками она ухватилась за перила, но тотчас же отпрянула, скрывшись в тени.

Белое привидение, пересекавшее лужайку, очень походило на Эрин. Да, это была она!

Виктория хотела окликнуть ее, но передумала, решила, что лучше самой во всем разобраться.

Что делала ее невестка в лабиринте?

И вдруг она все поняла.

Любовник!

Лабиринт был идеальным местом для тайных встреч.

Но кто он, этот мужчина?

Может, он регулярно к ней наведывается? Тогда понятно, почему она избегает спать с Райаном. Супружеская неверность!

Виктория возликовала. Теперь в руках у нее было оружие, против которого невестка не устоит. Теперь она заставит Эрин покинуть Джасмин-Хилл. Нужно было только не спускать с нее глаз и застать вместе с любовником. После чего у этой потаскухи не останется выбора — ей придется собрать свои вещи и уйти из жизни Райана раз и навсегда.

Наконец-то.

Виктория с улыбкой на устах отправилась в постель. Впервые со дня возвращения домой она спокойно уснула.

Нейт Донован никак не мог взять в толк, зачем Тремейн его пригласил. Все это походило на бред умалишенного — иначе не скажешь.

— Ты соображаешь, что говоришь, а, Закери? По-моему, ты просто спятил, потому что от тебя опять сбежал раб. Не волнуйся, мы поймаем его. Он не мог убежать далеко.

Закери в очередной раз приложился к бутылке. Затем передал бутылку Нейту.

— Ты ошибаешься. В обоих случаях.

Они сидели в кабинете Закери. В этот поздний час в доме царила тишина. Хозяин же, похоже, не спешил закругляться. Закери действительно не хотел ложиться спать. Более того: сама мысль о том, что придется укладываться в постель, вызывала у него тошноту.

В последнее время каждая ночь преподносила ему неприятные сюрпризы. Сначала петушиная голова… Потом какая-то дохлая птица… А затем — об этом даже вспоминать не хотелось… И вообще происходило множество непонятных и таинственных вещей. Просто какая-то чертовщина! Та увесистая затрещина, от которой у Арлин разнесло губу, пользы не принесла. Он пробовал заняться Розой — тоже без толку.

Страх заставлял Закери все настойчивее наседать на Нейта, к тому же он сомневался, что им удастся найти Бена.

— Кто-то помогает этим беглым. У них с кем-то связь. Вспомни: на прошлой неделе сбежал Люк Уошэм. И как в воду канул. И перед этим я потерял двоих. Не могли же они все испариться. То же самое и с Летти. Исчезла бесследно. Это ж ясно, что ей помогли. — Закери покачал головой. — Что-то странное творится. Знаешь, у меня такое чувство, что моя светленькая мулатка имеет к этому самое прямое отношение.

Когда Закери сообщил, что бабка Арлин была негритянкой, Нейт мысленно усмехнулся — действительно, занятная история. Нейт не думал, что Закери разыгрывает его, и хорошо представлял себе, что может чувствовать мужчина, оказавшийся в подобном положении. Но продать жену в рабство — это совсем другое дело, и Нейт упорно отказывался верить в серьезность подобных намерений.

— Хорошо, но что же мне делать? — не унимался Закери. — Говорю тебе: я постоянно нахожу разную дрянь под подушкой и под кроватью. Побеги рабов тоже ее рук дело. Она хочет извести меня этим дерьмом — вуду. Знаешь что, хватит болтать языком! Я хочу покончить с этим. Поэтому и предлагаю тебе забрать ее и отвезти на блокпост. Или мне поискать другого человека?

Вопрос требовал немедленного ответа, и у Нейта не было времени на обдумывание этого предложения. Соглашаться или нет? «Черт с ним! — решил Нейт. — Какая мне разница». Если бы он отказался, Закери нашел бы кого-нибудь другого. К тому же особых сложностей в этом деле не было. Нейт не раз продавал полукровок и знал, что они высоко ценятся на аукционе. Правда, крика с ними всегда хватало. Все они считали, что, выйдя замуж за белого человека, могут жить спокойно и выдавать себя за белых. Но никто не придавал этому значения. Такие женщины знали, на что шли. Большинство из них недолго были замужем. Как правило, мужья, насытившись, отправляли их на продажу и таким образом зарабатывали на своих женах. С Арлин Тремейн дело обстояло немного иначе, но это не имело особого значения. Нейт давно усвоил простую истину: товар — он и есть товар, а деньги всегда кстати.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Когда ты хочешь это провернуть? Мне потребуются документы на нее, сам знаешь…

— У меня все готово. — Закери протянул приятелю бумагу, подтверждающую его право владеть собственностью. Потом передал также и доверенность, выписанную на имя Нейта Донована, с его, Закери, подписью. В документе значилось, что Нейт Донован уполномочен продать раба покупателю, предложившему наивысшую цену. — Мы должны провернуть это сегодня. Прямо сейчас. Я хочу, чтоб духу ее здесь больше не было. Не станет ее — сразу прекратится вся эта чертовщина и я смогу свободно вздохнуть.