Полуночная звезда
Шрифт:
Неожиданно, Магиано вздрагивает и выходит из круга. Он весь дрожит, над ним нависает крошечное скопление страха, которое взрывается ливнем искр, достаточным, чтобы взволновать мою силу. Рафаэль отдёргивает руку.
— Отойди от меня, — Магиано огрызается на него.
Я никогда не видела его таким расстроенным. Он проходит мимо меня, не глядя в мою сторону, проталкивается мимо стола и идёт, чтобы встать перед окошком с видом на полуночный океан. Я хмурюсь. Его реакция мне сильно напоминает то, когда Рафаэль наконец вызвал страх и ярость во мне, обрушив шквал энергии и отвратных воспоминаний. Что
— Осторожнее, Посланник, — говорю я, сщурившись на Рафаэля. — Наш союз не настолько крепок, чтобы я не убила тебя, если ты навредишь ему.
В следующей за этим тишине Рафаэль вздыхает и снова складывает руки на груди. Он смотрит на меня.
— Я не могу контролировать то, как он реагирует на его соответствия.
Магиано соответствуют радость и амбиции. И жадность. Ему следует пойти с нами, если он готов.
Он не упоминает больше ни о чём о тесте или реакции Магиано на него.
Я делаю короткий облегченный вздох, понимая, что Магиано будет со мной в этом путешествии. Я начинаю спрашивать о том, что видел Рафаэль, но тут же останавливаюсь. Я поговорю с Магиано об этом позже. Радость, амбиции, жадность. Теперь у нас есть десять соответствий из двенадцати.
— Нам нужны соответствия с Моритас и Тристиус, — говорит Рафаэль. — Смерть — смертность всего человечества, и война — вечная жестокость сердца.
Война и смерть. Я сразу поняла, что мы не найдем эти черты в Элите среди нас, если они уже не содержаться во мне.
— Королева Мэв, — говорит Люцента тихим голосом, поглядывая сбоку на Рафаэля. — Её соответствие с Моритас.
Неловкое молчание. По выражению каждого из нас, я могу с точностью сказать, что мы все знаем о правоте Люценты, даже без тестирования Рафаэля; Мэв, чья сила связывает её с самой смертью, несомненное дитё Моритас. Но будет ли она сотрудничать со мной, которая совсем недавно разгромила её флот?
— А война? — спрашивает Рафаэль. — Что насчёт войны?
— Этого я не знаю. — Люцента трясет головой.
И внезапно я кое-что осознаю. Это настигает меня с такой силой, что заставляет задыхаться. Рафаэль косится в мою сторону.
— Что случилось? — спрашивает он.
Я знаю. Я безусловно знаю Элиту, чьи способности соответствуют последнему богу. Но он не мой союзник, или кто-либо ещё. И он томится в цепях, в Кенетре.
— Терен Санторо, — отвечаю я, поворачиваясь к Рафаэлю. — Он будет соответствовать войне.
Глава 15
Магиано
В первом воспоминании мальчик, которому было семь лет. Когда он спросил у своего священника, какое у него было имя, священник сказал ему, что он в нём не нуждается. Он был Мальчиком из Менсаха, одним из молодых мальфетто, выбравших жизнь в менсахском храме в Домакке, и это было единственное имя, которое ему когда-либо было нужно.
Он плёлся за священником и смотрел, как он показывал ему, как правильно связывать и закалывать козла на алтаре перед храмом. Она была добра и терпелива с ним и хвалила его за правильное владение ножом. Он вспомнил, как тоскливо смотрел на мясо, мечтая заполнить им пустоту в желудке. Но
Во втором воспоминании мальчику было девять лет, и тёмные отметины на его спине теперь изгибались от начала рёбер до костей бедра. Он стал другом Девочке из Менсаха, второму мальфетто в храме, и они играли вместе, когда не было священников. Они сбегали в сада на свидания или пугали коз. Она играла с его длинными косами, плела из них что-то сложное.
Однажды, когда они оба были особенно голодны, они своровали персики из корзинки с фруктами, стоящей перед одним из алтарей. Ах, какие они вкусные! Спелые, мясистые, полные соков. Они хихикали и крутились вокруг, когда священники были заняты другими делами. Ведь там было три алтаря, и они могли крутиться вокруг них. Это стало ежедневной привычкой мальчика и девочки, и они стали искусны в этом: пока однажды они украли не один из фруктов, а два. В ту ночь мальчик увидел его священника, перешёптывающегося о нём с тремя другими священниками в храме.
Затем она нашла его, вытащила его из постели и приказала другим удерживать его. Он закричал, когда она пробормотала ему мягкие строки и прорезала края его метки кинжалом.
В третьем воспоминании мальчику должно было исполниться двенадцать лет. Девочка нашла его и рассказала о Магиано, рыбацкой деревне вдоль домакканской Алой Реки. Она рассказала ему о лодке, которую оставляли один раз в неделю для Эмберских островов, нагруженную грузом пряностей. Встретишься ли ты со мной там? Сегодня ночью? спросила она его. Он кивнул, желая пойти с ней. Она сжала его руку и улыбнулась, сказав ему, что не смотря ни на что, мы будем идти вперёд. Радость там, за этими стенами.
В ту ночь он завернул немного фруктов и нужные вещи в одеяло и тихо сбежал из храма. Он почти вышел за ворота, когда услышал крик девушки, идущей рядом с алтарём. Он вернулся обратно, чтобы спаси её, но было слишком поздно. Мальчик и Девочка из Менсаха не нуждаются в имени, потому что они должны быть принесены в жертву в возрасте двенадцати лет, священное число.
Поэтому мальчик сделал единственное, что мог. Он сбежал из храма, когда священники искали его, и не прекращал бежать, пока не достиг деревни Магиано. Там, он забился в темноту вместе с грузом до тех пор, пока не пришла лодка. Когда он отчалил на рассвете, он дал себе два обещания.
Первое: У него всегда будет имя, и имя это — Магиано.
И второе: Что бы не случилось, он будет хранить в себе радость. Так, будто он сам несёт её.
Глава 16
Аделина Амутеру
Если судно может преодолеть бурные моря на пути от Эмберских островов к Небесным землям, оно окажется в самых спокойных водах, настолько спокойных, что ему может угрожать опасность сесть на мель.