Полуночная звезда

Лу Мари

На берегу я всё ещё вижу Серджо на пирсе с отрядом Инквизиторов за его спиной, наблюдающих за нашим отходом.

Он поцеловал Виолетту прямо перед тем, как мы отплыли. Это было впервые, когда я наконец увидела его действия на чувствах, которые он всегда проявлял при моей сестре. Сейчас Виолетта находится на корме, её глаза направлены на пятна на берегу. Серджо, с помощью своих наёмников, собирается командовать армией во время моего отсутствия. И всё-таки, я не могу не волноваться. Что, если он потерпит неудачу? Что, если я вернусь в

мою, с трудом завоёванную, империю, только чтобы выяснить, что там прошло восстание, или, что он предал меня?

Все предают, шёпоты злорадно глумятся. Их яд ласкает мои мысли.

Лучше, если ты предашь первая.

— Мы плывём на северо-восток, — говорит Рафаэль во время первой ночи, когда мы собираемся за обеденным столом.

Он перешёл на наш корабль по связывающему трапу, чтобы встретиться с нами. Виолетта держится близко к нему, в то время, пока я пытаюсь сохранить между нами как можно большее расстояние.

— Потребуется несколько недель, если мы последуем по кратчайшему пути, когда мигрируют северные крачки.

— Откуда ты знаешь, куда идти? — спрашиваю я. — Ты упомянул источник происхождения Элиты. Где это?

Рафаэль проводит пальцем по столу, рисуя невидимые линии, представляющие границу Морских Земель и моря, а затем указывает на место далеко от северного берега.

— Северная Амадера, глубоко в этом радиусе. — Он поочерёдно смотрит на каждого из нас. — Тёмная Ночь.

— Как в мифах? — говорит Магиано с куском вяленого мяса во рту.

Я слышала рассказы и прежде, и теперь поднимаю бровь на Рафаэля.

Рафаэль кивает, пряди его шелковистых волос скользят по его плечу, когда он встаёт.

— Есть четыре места, где до сих пор бродят духи, — отвечает он, цитируя какой-то древний фолиант. — Заснеженная Темная Ночь, забытый рай Собри Элан, Стеклянные столбы Дюмона, и человеческий разум, то бесконечно таинственное королевство, где навсегда обречены бродить призраки.

— Они говорят, что Тёмная Ночь — остаток богов, — добавляет Люцента. — Это священная земля. Священники проводят на ней паломничества.

— Если вы изучали хронологию мифов, — продолжает Рафаэль, — то первые упоминания о Тёмной Ночи совпадают с падением Лаэтеса с небес. Правильно, оно известно, как священное место. — Он кивает Люценте. — Я считаю, что оно было создано разрывом между смертным и бессмертным мирами. Это место вечной ночи, не предназначенное для смертных. Священники, о которых ты упомянула, Люцента, ходят к землям вокруг этого места. Но на самом деле, они не заходят за пределы Тёмной Ночи. Это совсем не сказки о том, что находится внутри этого места.

Земля из мифа, наш пункт назначения основывается лишь на представлениях Рафаэля.

— Ты веришь, что в это место может ступать лишь Элита, — отвечаю я.

Рафаэль кивает:

— Это земля богов.

— И королева Мэв встретит нас по пути? — спрашивает Магиано.

Он сидит рядом со мной, его рука касается моего края. — Как только мы войдем в Небесные Земли?

Рафаэль смотрит на него.

— Мы встретим её в проливе между Бельдайном и Амадерой.

— После нашей последней стычки? — цокает Магиано. — Ты уверен, что она захочет присоединиться к нам? Трудно поверить, что Бельдийская королева позволит нам проплыть через её территории целыми и невредимыми, после того, как мы разрушили весь её флот, и это не говоря у же о том, как она просидит всю неделю на лошади рядом с нами.

— В интересах Мэв достигнуть с нами цели, — хладнокровно отвечает Рафаэль.

Пока Магиано пожимает плечами, я смотрю на карту. На ней Кенетра — небольшая страна, по-сравнению с другими нациями в Морских Землях. Солнечные Земли, включая Домакку и Тамуранию, кажутся бесконечно растягивающимися на карте. Моря же даже более обширные, чем все они, огромное разделение между миром живых и Преисподней.

Объём моей собственной силы кажется ничтожным. Наше путешествие провалится, и мы поплатимся за это нашими жизнями.

На рассвете мы плывём в тусклом свете мрачного утра. Океан принял непростой цвет чёрного янтаря, блестящий чёрный. Из иллюминатора моей каюты я вижу облака, громоздящиеся друг на друга так, пока не затягивают всё небо, будто его не существовало вовсе, а потом я слышу низкий раскат грома, эхом отдающийся откуда-то издалека. Если бы Серджо был на борту, он мог бы рассказать нам про этот надвигающийся шторм и что-то сделать с ним. Но это гроза не по нашей нужде. Это то, что создали боги.

Мой желудок сжимается, когда корабль качается на волнах. Муражки страха пробегают по моей спине, и шёпоты возбуждаются. Подземный мир зовёт тебя домой, Аделина.

В то же время, когда я поднимаюсь по лестнице и выхожу на верхнюю палубу, небеса становятся ещё темнее. Я смотрю на горизонт, чтобы увидеть молнию разрывающую небо. Продолжает грохотать гром. Магиано помогает двум из экипажа завязать бочки и закрепить пушки. Сегодня его одежды — грубые полотна: тяжёлый плащ, плотно обёрнутый вокруг тёмной туники, брюки и сапоги; его косички завязаны в высокий узел.

— Мы по-прежнему впереди шторма, — говорит он, когда я подхожу к нему. — Но он расширяется. Если нам повезёт, мы сможем проплыть, прежде чем худшая его часть ударит нас.

Я исследую горизонт на какой-либо намёк земли, но ничего не вижу кроме сбивающихся тёмных туч. Эта буря отличается от шторма, с которым мы столкнулись, сражаясь с Тамуранией, где я могла вызвать образы, наводящие ужас на солдатов, с которыми мы воевали. Но какая польза от иллюзий, когда враг — сама природа? Из воды я слышу другое эхо, вой барилы. Недалеко от нас проплывает небольшая стая, направляющаяся в сторону, противоположную шторму.

— Где Виолетта? — спрашиваю я. — Ты видел её сегодня утром?