Полуночное солнце

Кэмпбелл Рэмси Дж.

– Где папа? – повторил он.

– Должно быть, пошел искать нас. Чем быстрее вы заснете сегодня, тем быстрее пролетит время до встречи с ним.

Она говорила о Бене, как о Санта-Клаусе, но ей не хотелось, чтобы Джонни переживал и видел кошмары. Она поцеловала Джонни, голова которого утонула в подушке, подоткнула под матрас концы стеганого одеяла и проверила, хорошо ли заперто окно, после чего пошла в комнату к Маргарет.

– Я приду и скажу тебе, если услышу, как Джонни ходит во сне, – прошептала ей Маргарет.

– Мне кажется, он больше не будет. Он ведь раньше никогда не ходил во сне. В любом случае, я дождусь, пока вернется ваш отец.

– Можно мне тоже?

– Ложись спать.

Увидитесь с ним завтра утром, – сказала Эллен, подавив слабые протесты Маргарет поцелуем. Она оставила двери их комнат чуть приоткрытыми и вернулась к булькающей кофеварке.

Кофе немного помог прогнать холод, проникавший сквозь раму кухонного окна и жалюзи, однако Эллен казалось, что прямо за стеклом сгущается нечто огромное и ледяное. Она потянула за шнурок на жалюзи, подняв брякающие полоски пластмассы. Смотреть там было не на что – только промерзший сад и толпа аморфных фигур на границе пятна света, падавшего из кухни. Она снова закрыла жалюзи и перешла в гостиную.

Гарнитур, который она привезла из Нориджа, и глубокие кресла, купленные уже в Старгрейве и успевшие сделаться старыми друзьями, составляли всю обстановку комнаты. Она свернулась калачиком на диване, прихлебывая кофе, и принялась рассматривать рисунки на стенах, свои и детей, бархатные шторы, отгораживавшие дом от ночи, каминную полку из серого камня, которую она скоро заставит рождественскими открытками. Она попыталась представить себе, какое впечатление производил дом до того, как стал принадлежать ей и остальным членам семьи, но вспоминалось одно лишь ощущение темной пустоты.

Она допила кофе и села, надеясь услышать со стороны грунтовой дороги шаги. Бен уже скоро будет дома – за это время можно обойти весь Старгрейв и вернуться обратно. Она вслушивалась в тишину, пока та как будто не начала льнуть к окнам, и тогда Эллен пришлось подавить в себе острое желание нарушить ее. Эта тишина напомнила о ночи за окном и толпе неподвижных фигур за домом, и по какой-то неведомой причине у Эллен в голове начала крутиться фраза: лицо и зубы, лицо и зубы.

Поняв, что вспоминает ухмылку того скалолаза, замерзшего насмерть на скале, она потянулась за пультом от телевизора и принялась переключать каналы. Ни одна программа не показалась подходящей, чтобы скоротать вечер, даже фильм с Кэри Грантом, который она посмотрела несколько минут. Она сильно убавила звук, чтобы не пропустить возвращение Бена, и в какой-то момент поняла, что действие черно-белого фильма происходит в основном ночью, и ей показалось, он только помогает темноте и тишине сгущаться все сильнее. Она выключила телевизор и закрыла глаза.

Спать она не собиралась, хотела только успокоить мысли. Сон пришел почти сразу, навалился мягкой тяжестью на веки и на разум. Она не знала, долго ли так продремала, когда ее разбудило холодное дуновение. Должно быть, открыта дверь или окно, и она уже собиралась поднять себя усилием воли, на случай если Джонни ходит во сне, но тут она услышала, как тихонько закрылась входная дверь. Это Бен. Он вернулся.

Надо выйти к нему навстречу или хотя бы поздороваться. Но он как будто принес с собой в дом сонную одурь, волну обволакивающей липкой дремы. Она не сознавала, как долго проспала. Она почувствовала, как Бен прошел по комнате и остановился над ней статуей, словно зимняя ночь прибавила достоинства его фигуре, однако ее веки так отяжелели, что она не смогла их открыть. А он подсунул одну руку ей под плечи, другую – под колени. Он понес ее наверх, опустил на кровать, приподнял ноги, освобождая от колокола юбки, раздел. От прикосновения его рук по ее телу прошла волна дрожи, и она захотела его. Однако, когда он плавно вошел в нее, его пенис оказался совершенно ледяным.

Должно быть, все это ей снится, иначе

она обязательно проснулась бы от такого прикосновения – с другой стороны, если это сон, как она может настолько рационально оценивать происходящее? Она стиснула внутри себя эту ледышку вместо пениса, стараясь передать ему хоть немного тепла, пока ее тело сонно отвечало ему. Когда он достиг пика, а потом съежился, ей показалось, внутри нее тает сосулька. Ощущение было настолько похоже на сновидение, что она почти сразу заснула.

Когда она проснулась в следующий раз, в комнате было темно. Она лежала на своей половине кровати, развернувшись к середине спиной и вытянув под одеялом руки. Сколько же она проспала? Она перевернулась и увидела, что Бен лежит рядом. А только это и имело значение. Она прижалась лицом к его шее, натянула одеяло ему на плечи и провалилась обратно в сон.

Ее разбудили голоса детей. Она лежала в постели одна. Веки задрожали под напором яркого света – день сочился между шторами. Прикрыв глаза одной рукой и другой опираясь о кровать, она села и снова услышала детские голоса. Они явно веселились.

Дети с Беном, устроившись в гостиной, смотрели телевизор. Только что закончился подробный прогноз погоды, и глаза Бена блестели даже ярче, чем у детей.

– Мама, – закричал Джонни, пока его отец смотрел куда-то вдаль, и на его губах играла странная улыбка, которую сам он едва ли сознавал, – на Рождество везде пойдет снег!

Глава тридцать третья

Конечно, Джонни понимал, что придется подождать. Синоптик сказал, снег, когда соберется, начнется с самого севера, а к ним придет, может, спустя недели. В любом случае, это означало только то, что синоптик не знает наверняка, когда именно начнется снег, и уж точно никому не повредит, если он, Джонни, будет время от времени посматривать на небо, чтобы узнать, не сгущаются ли тучи. Уже скоро он глядел на небо еще и для того, чтобы позлить Маргарет, заметив, как та от этого закатывает глаза и делает страдальческое лицо. На самом деле, она была взволнована не меньше его, просто старалась казаться взрослой. Однако если ты взрослый, это не означает, что нужно постоянно изображать скуку, потому что Джонни прекрасно видел, с каким нетерпением ждет снегопада их отец.

По временам папа как будто отгораживался от всех, особенно когда работал над книгой, хотя мама Джонни никогда так не делала, когда рисовала. И в такие моменты Джонни всегда чувствовал, что его отец копит какие-то тайны, готовясь показать их семье и всему миру, и вот теперь он с легкостью определил, что у отца зреет новая тайна. Утром он проснулся и увидел, что папа стоит в дверях его спальни и глядит на него.

Он смотрел на Джонни так, словно приготовил какой-то сюрприз, только забыл, какой именно. Когда Маргарет вышла из своей комнаты, чтобы поздороваться, отец наскоро обнял ее и поплелся вниз с таким видом, будто не вполне понимая, куда идет. Они услышали, как он включает телевизор, и поспешили за ним, успев как раз к прогнозу погоды. Джонни не сомневался, что отец уже знал о снегопаде – то была часть его тайны, которую он подготовил для них.

А мама знает? В этом Джонни сомневался: когда она сошла вниз, то явно удивилась, почему это отец выглядит таким довольным собой.

– Мама, – сообщил он, – на Рождество везде пойдет снег!

– Кое-кто будет счастлив. И когда, Бен? Сильный снегопад?

– Сильный как никогда.

Джонни не показалось, что в прогнозе погоды говорилось о чем-то исключительном, однако папа частенько выбирал слова, от которых явления становились масштабнее.

– Только не в ближайшие дни, – сказала мама так, словно загадывала желание. – Я вполне обойдусь без субботней поездки в Лидс, когда на носу Рождество.