Полуночное танго
Шрифт:
— Сам сказал: к тебе приехали друзья.
— Они уже уехали. Я передумал: может, прокатимся?
— Марго все знает.
— Ладно заливать.
— Она знает больше, чем ты думаешь.
У Славки бегали глаза. Я еще никогда не видела его таким растерянным и встревоженным.
— Она блефует. Знаю я таких…
— Кстати, ты знаком с Жанкой-Буянкой?
— Почему ты спрашиваешь? — Его щеки вспыхнули румянцем. — Если тебе рассказала об этом Марго, то она…
— Мне
— О чем? — Славкины глаза на мгновение встретились с моими. Всего на короткое мгновение.
— О том, что вы знакомы.
— Трепня. Я ее снимал. Я полгорода снимал.
— Давно? — не унималась я.
— Какая разница? Месяца три тому назад. К ней жених приезжал. — Славка презрительно хмыкнул. — Похоже, денег у этого типа куры не клюют, да только жадный, как Плюшкин.
— Ты мне ничего не рассказывал.
— А что тут особенного? Тоже мне событие — щелкнул несколько разиков Жанку с ее чучмеком.
— Первый раз слышу, что она замуж собралась.
Я обратила внимание, что у меня дрожат руки, и поспешила спрятать их в карманы.
Славка присвистнул.
— Она-то, может, и собралась, да он ее раскусил и ноги сделал. Слушай, давай сменим пластинку, а? Тем более что видел я эту Жанку в гробу в белых тапочках. Что, слетаем в степь?
— Не тянет что-то. А ты когда ее в последний раз видел?
— Вчера на Бродвее, — без запинки выпалил Славка. — Когда к тебе на день рождения шел.
— Чего это тебя на Бродвей понесло?
— Покупал в универмаге пленку. Цветную, гэдээровскую. Торжественно обещаю завтра же напечатать фотографии. Еще есть вопросы, господин Штирлиц?
Вопросов у меня была целая куча, но я боялась засветиться.
— Тогда пошли в сад, — предложил Славка. — Вмажем шампанского и помечтаем под пение райских птиц.
Он улыбнулся и положил руку мне на плечо.
— Мы вчера все до капли выпили. И вообще…
Я неопределенно махнула рукой, хотя мне, признаться, очень хотелось шампанского.
— Пошли скорей, пока какой-нибудь искатель красивой жизни не набил о бутылку шишку. — Славка потащил меня к двери. — Думаю, она еще не успела нагреться.
— Ты что, был в саду? Как ты туда попал?
— Угадай.
Я никогда не рассказывала Славке про мой лаз — я это хорошо помнила. Мы шли по дорожке в сторону ореха. Когда мы проходили мимо крольчатника, Славка сказал:
— Давно пора на дрова разобрать. Эта хибара весь пейзаж портит.
Бутылка была привязана за горлышко к ветке на уровне моего лба. Мы вскарабкались на наше любимое местечко, откуда просматривались близлежащие дали.
— Я не поеду сегодня, — прошептала я, покосившись с опаской
Воображение вдруг нарисовало мне, как в мое отсутствие Арсен проникает через отпертую дверь веранды, крадется на цыпочках по коридору, заходит в бабушкину комнату… Они ведь ни о чем не подозревают, а потому будут спать себе безмятежно. А вдруг Арсен настоящий убийца?
Я застонала.
— Что с тобой? — участливо спросил Славка.
— Наверное, на солнце перегрелась. Весь день спину жарила. Как ты думаешь, эта Жанка в самом деле… легкомысленная девушка?
— Черт ее знает. — Мне показалось, он смутился. — Я ее плоховато знаю. Спроси у этой рыжей сексапилки. Они, кажется, подружки.
— Не обзывай мою родную тетку.
— И не собираюсь. Она на самом деле невероятно аппетитная. — Неожиданно Славка взял мою руку, медленно поднес к губам и поцеловал. — Но ты в тысячу раз красивей. Слушай, поедем сегодня в степь.
— Нет.
— Я загадал желание.
— Отстань.
— Не отстану. Я люблю тебя.
Последнюю фразу он выпалил скороговоркой, и я не сразу на нее среагировала. Да и, честно говоря, мысли мои были заняты крольчатником.
— Что?
— Сеньорита, очнитесь. Не провороньте свой звездный час.
Мои ноздри уловили запах табачного дыма. Я с опаской покосилась на Славку.
Он тоже смотрел на крольчатник. Потом вдруг в упор глянул на меня.
— У меня голова разболелась. — Я состроила кислую гримасу. — Пойду дрыхнуть. Спасибо за шампанское.
…Я лежала и слушала ночную тишину, окутавшую наш дом. В прошлую ночь я здорово недоспала. Глаза слипались, я все время куда-то проваливалась, откуда с каждым разом все трудней и трудней было возвращаться. Наконец я сделала над собой усилие, спустила с кровати ноги и босиком прошлепала в столовую.
Ветерок шевелил марлевую занавеску в проеме распахнутой настежь двери. Я скосила глаза в сторону дивана, благо луна освещала комнату через незашторенное окно. Подушка оказалась пуста, на полу валялась скомканная простыня. Дедушки Егора не было. Может, он вышел в сад?
Луна меня гипнотизировала. Я смотрела на ее грустный, словно заплаканный лик и шла ей навстречу. Даже руки к ней, кажется, протянула. Я плохо соображала, что делала. Я пришла в себя возле крольчатника, очутившись в густой черной тени, отбрасываемой ветками груши.
Меня подхватили сильные руки, подняли в воздух.
Вокруг была кромешная темень, затхло пахло соломой.
— Не надо, — вяло возразила я. — Прошу тебя, не надо.
— Тебе будет хорошо, — услышала я тихий шепот. — Я сделаю тебе очень хорошо.