Полуночные грехи

Логан Кимберли

Джиллиан пересекла комнату и встала перед герцогиней.

– Я счастлива, что мы с сестрами пришли к некоторому подобию согласия, но есть еще кое-что.

Улыбка погасла на губах пожилой женщины.

– Твоя мать, – со вздохом произнесла она.

– Да. – После этого наступила длинная пауза. Когда стало ясно, что Теодосия не собирается ничего говорить, Джиллиан ненавязчиво подтолкнула ее: – Ты так и не сказала мне, что думаешь об истории, которую поведала Пэнси.

Джиллиан почувствовала неудовольствие Теодосии.

– Я скажу тебе, что об этом думаю, молодая леди.

Я не одобряю того, что ты сделала в прошлую ночь. Сент-Джайлз – очень опасный район даже при свете дня, а ночью там становится просто жутко. Тебе следовало дождаться Толливера.

– Возможно. Но я не жалею о своем поступке. Если бы я не отправилась туда пораньше, то могла бы и не встретить Пэнси, которая мне кое-что рассказала. – Джиллиан присела на диван рядом с герцогиней и посмотрела на нее умоляющим взглядом. – Пожалуйста, скажи мне! Ты знаешь какого-нибудь близкого товарища Хоксли, который мог бы быть знаком с моей мамой? Джентльмен с титулом?

Теодосия сосредоточенно нахмурила лоб, как будто особенно тщательно обдумывала слова Джиллиан.

– Конечно, я назвала бы лорда Ланскома и лорда Бедфорда. Они довольно часто выпивали с Хоксли и ездили в игорные заведения, а также немного заигрывали с Элизой. Да, они были безнравственными распутниками. Хотя следует признать, что за последние несколько лет Бедфорд стал спокойнее. – Она покачала головой. – Но боюсь, не могу представить, чтобы кто-то из них убил твою мать, обставил все так, будто это совершил Хоксли.

Джиллиан сжала губы, а потом сказала:

– Кем бы он ни был, но этот мужчина должен обладать очень большой силой. Пэнси сказала, что Форбс его ужасно испугался.

Герцогиня сочувственно коснулась руки Джиллиан.

– Мне очень жаль, моя дорогая. Я хотела бы тебе помочь, но джентльмен с титулом?.. Это может быть кто угодно.

– Я тоже так думаю. Но по крайней мере теперь у меня есть зацепка, с которой можно работать. В любом случае это гораздо больше, чем у меня когда-либо было. Я знаю, что иду по правильному пути. – Джиллиан вздернула подбородок, поднялась с дивана и принялась ходить перед ней. – Тем не менее я отложу это до лучших времен и сосредоточу внимание на деле Коннора. Так как единственный подозреваемый во всех убийствах сейчас мертв, сыщики с Боу-стрит решили серьезно заняться его кандидатурой. Если я не сумею как можно скорее остановить убийцу, то умрут другие люди, а Коннор в итоге окажется в тюрьме за то, чего он не совершал.

– Коннор, да? Похоже, что этот мужчина тебе небезразличен?

В голосе Теодосии послышались хитрые нотки. Когда Джиллиан остановилась и посмотрела на пожилую женщину, то встретила спокойный, понимающий взгляд.

– Да, небезразличен, – признала она. Не было смысла отрицать то, что, как полагала Джиллиан, легко читалось по ее лицу. – И даже больше.

– Ты влюблена в него, – утвердительно произнесла герцогиня.

Джиллиан кивнула и тихо, почти шепотом, сказала:

– Я не понимаю, как это могло так быстро произойти. – Она прижала одну руку к груди, как будто пыталась смягчить боль, которая становилась все острее, когда она вспоминала о Конноре. – Всего лишь неделю назад я не знала

о его существовании, а теперь не могу представить себе жизнь без него.

Герцогиня протянула ей руку:

– Подойди сюда, дорогая.

«Когда Теодосия начинает говорить таким повелительным голосом, ей трудно отказать», – усмехнувшись про себя, подумала Джиллиан.

Она подошла к ней и взяла ее за руку.

– Я не стану допытываться, что произошло между тобой и мистером Монро, – заверила ее герцогиня, мягко сжав ее пальцы. – Но я скажу тебе вот что: из того, что я видела, сделала вывод, что он хороший человек. И очень сильный человек. – В ее глазах зажегся огонек понимания. – Он не похож на Томаса, дорогая. Я не верю, что он из тех, кто способен бросить тебя тогда, когда ты больше всего нуждаешься в поддержке.

Джиллиан перевела дух. Она всегда знала, что Теодосия с невероятной легкостью читает ее мысли. Но ей стало не по себе, когда ее опасения были высказаны, причем в такой прямой манере. От этого они стали казаться более реальными, чем раньше.

– Я надеюсь, что ты права, потому что бороться с чувствами уже слишком поздно.

В этот момент в дверь постучали. Герцогиня позвонила дворецкому, который вскоре появился в комнате.

– Ваша светлость, – сообщил он, – уличный мальчишка доставил очень странную посылку. Для леди Джиллиан. Мне внести ее?

– Да, пожалуйста, Филдинг. – Когда слуга удалился, Теодосия посмотрела на свою гостью: – Я не понимаю. Кому могла прийти в голову мысль послать тебе что-нибудь на мой адрес?

Джиллиан тоже была заинтригована. Она подождала дворецкого, а потом взяла маленький сверток, который тот ей протянул.

– Спасибо, Филдинг.

Он сдержанно поклонился ей и вышел.

Джиллиан с любопытством повертела длинную и плоскую коробку. Она была перевязана ветхой веревкой и сама выглядела очень потрепанно. К ней не прилагалась карточка, но на внешней стороне было каракулями выведено ее имя.

Теодосия поднялась на ноги с помощью своей трости и подошла поближе к Джиллиан, заглядывая ей через плечо.

– Неужели твой мистер Монро уже посылает тебе драгоценности?

Действительно, коробка по форме напоминала футляр для какого-нибудь украшения. Но она была в таком ужасном состоянии, что Джиллиан совершенно не надеялась обнаружить там бриллиантовое ожерелье или пару сережек.

– Я так не думаю.

Она с опаской смотрела на сверток, и ее сердце забилось чаще. Посылка имела совершенно безвредный вид, но в ней было что-то такое...

Не медля больше ни секунды, Джиллиан сорвала веревку и подняла крышку.

Внутри лежало несколько прядей льняных волос.

Это ее настолько ошеломило, что она не сразу обратила внимание на концы волос, которые были запачканы в каком-то веществе ржавого цвета. Ее носа коснулся металлический запах, ошибиться в котором было невозможно.

Кровь.

Сверху спутанных прядей лежал маленький клочок бумаги. Он был рваный и в пятнах, но надпись на нем, несмотря на его испачканный вид, все еще можно было прочитать. В голове мелькнула мысль, что этот почерк она уже где-то видела. Послание гласило: