Полуночные тени. часть 2
Шрифт:
– Удержу, – отмахнулся Марти. – Но как скажешь, давай завтра. Твое поручение, в конце концов, перед королем тебе отвечать.
За тебя тоже, подумал Анегард. Но вслух не сказал. Спросил только:
– Сам ты их допросить не догадался?
– Незачем. Королевским палачам пускай врут, те правду выбивать умеют.
– Ладно, тогда говори, чем я тебе помочь могу.
Игмарт поморщился, как будто уксуса хлебнул. Вздохнул:
– Нелюдь. Разобрался бы ты с ней, а, Лотар? Противно мне от нее. Тошно. Бесы его знают, как объяснить, будто требует чего-то, а чего – не понимаю.
Анегард пожал плечами:
– Ночью чуть не спятил, а с утра и не чувствую ничего, все спокойно, как и не было этой нелюди. Странно.
– И сейчас не чувствуешь?
– Нет.
– А меня будто гложет кто изнутри. Что ж делать-то, а?
– В бумагах поройся, может, что полезное найдешь, – Анегард еще раз, уже внимательней, оглядел кабинет. По первому взгляду похоже, что его хозяин вообще не знал, что такое «бумаги». Подозрительно. – Кажется мне, что секретов у твоего дяди хватало, и прятал он их хорошо. Ты разобрался уже, где искать?
– Да что тут разбираться, – Игмарт встал, покачнувшись. Откинул край висящего на стене ковра. За ковром обнаружилась дверь. – Вот настоящий кабинет. Пойдем, вместе посмотрим. Мано, покараулишь тут?
Десятник посмотрел на Анегарда, дождался подтверждающего кивка. Королевский пес уже скрылся за дверью, и Анегард поспешил следом.
Здесь, похоже, Герейн бывал часто, и занимался делами, а не выпивкой. Мягкое, обитое дорогим бархатом кресло, ковер на полу, на столе – чернильница, пачка перьев, ровная стопа бумаги. Массивный дубовый шкаф стоит в удобной близости. Марти подергал дверцу шкафа, выругался, склонился над замочной скважиной:
– Вот зараза, отмычкой не взять.
– Опомнись, – бросил Анегард, – какая отмычка, ты хозяин здесь. Ключ ищи.
Игмарт хрипло рассмеялся:
– Правда. Совсем одурел.
Ключ нашелся довольно быстро: королевский пес оказался мастером по обнаружению и вскрытию тайников. В узком потайном ящичке в толстой столешнице лежали тонкий серебряный стилет и даже два ключа – один от шкафа, второй, судя по размеру, от небольшой шкатулки.
– Так-так, – Игмарт вторично подступил к шкафу, – поглядим, что тут у дядюшки за секреты. – Распахнул дверцу, присвистнул: – Ого! Лотар, ты глянь, мы ж это до лета разгребать будем.
– Разгребешь потихоньку, – утешил Анегард. – Здесь, похоже, семейные архивы, значит, дело не такое уж спешное. Нам бы бегло проглядеть, что именно от Герейна осталось. Письма, заметки…
Спохватился: Герейн теперь – Игмарт. Но тот, похоже, оговорки не заметил. Сел на ковер перед шкафом, и методично, от полки к полке, начал выгребать из дубовых недр почки бумаг, стопки писем, какие-то перевязанные шнурками пергаменты. Складывал в кривые стопки рядом с собой, пока между столом и шкафом не осталось ни клочка свободного места. Пробормотал:
– Да, ты прав, разберу, как время будет. Это все старое. Тут, в общем, порядок, дядюшка, похоже, той еще бумажной душонкой был. Разложено, как в королевском архиве… Купчие, грамоты на владения, указы о привилегиях, налоги, еще налоги… генеалогии… письма какие-то древние, то ли деда, то ли прадеда… О! А вот свежее. – Протянул Анегарду тонкую пачку писем, связанную
Анегард распутал замысловатый узел, развернул верхний лист. Пробежался взглядом по строчкам.
– Бессмыслица какая-то. Кони рыжие, кони серые, бархат черный, вино сливовое. Зачем такое хранить?
– Дай, – королевский пес протянул руку. Анегард заглянул в следующие листы: такие же странные списки.
– Думаешь, шифр?
– Уверен, – Игмарт посмотрел бумагу на свет, ухмыльнулся: – Гляди, разводы видишь? Невидимыми чернилами писали. Так, отлично, это поедет к его величеству вместе с пленниками. Там разберутся.
Дальнейшие поиски ничего интересного не принесли. Закончив с последней полкой, Марти потянулся, зевнул.
– Пойдем обедать, Лотар. Кухарка здесь прежняя, тебе понравится.
– Кухарка понравится? – хмыкнул Анегард.
– Стряпня. Пироги у нее – язык проглотишь. А потом проведу тебя по замку и подумаем, что дальше делать.
А он, похоже, успокоился, подумал Анегард. Спросил:
– Ты как, не грызет сейчас?
Марти растерянно покачал головой.
Сегодня старый барон Лотарский чувствовал себя лучше. Настолько, что даже спустился вниз, во двор, и поглядел, как Сюзин учится держаться в дамском седле. Грегор держал под уздцы смирную серую кобылу, ножки Сюзин упирались в скамеечку-стремя, пышные юбки ниспадали с боков лошади, пальцы слишком крепко сжимали поводья. Дочь хмурилась сердито и беспомощно, и барон вспомнил вдруг, как не любила ездить верхом ее мать. Грейна была слишком робкой для того, чтобы ладить с лошадьми, предпочитала кареты. Ах, Грейна, Грейна, наворотила дел твоя робость. И тебя сгубила, и дочь твою едва навсегда от рода не оторвала. Хорошо, что Сюзин характером не в мать пошла.
– Спину ровней держи, а руки расслабь, – Грегор поправлял посадку Сюзин с легкой, необидной улыбкой, и девушка робко улыбалась в ответ. – Если будешь дергаться, скорее упадешь. Ты должна верить лошади. И уж точно не должна бояться!
– Я и не боюсь, – отозвалась Сюзин, – с чего это мне зверья бояться. Просто неудобно. Сижу, как курица на насесте! И поясница затекла.
– Поясница затекла, потому что сидишь неправильно. Выпрямись!
Барон Эстегард Лотарский улыбался, глядя на дочь. Какая же его девочка красивая выросла! И как загорается взгляд Грегора рядом с ней… Забавно даже, что сама она не замечает. Старая лекарка хорошо ее воспитала – честной и неиспорченной. Благородным манерам можно научить и взрослого, а внутреннее благородство вкладывается с пеленок. Барону Лотарскому не придется стыдиться старшей дочери.
Грегор наконец добился от Сюзин правильной посадки и теперь медленно вел кобылу по кругу. Подсказывал:
– Поясницей работай, руки не напрягай, плечи назад, спину ровно.
Сюзин опускала руки, расправляла плечи – и улыбалась смущенно и благодарно. Разрумянилась, в густой косе искрятся снежинки. Красавица!
– Теперь сама, – Грегор опустил руку и отступил. Несколько шагов держался рядом, потом отошел к Эстегарду. – Что за девушка! Веришь, друг, рядом с ней я снова как мальчишка.