Полуночный Сокол

Геммел Дэвид

— Не нравится мне здесь, — прошептал Бануин.

Это «Зеленый призрак». Мне его очень хвалили, — ответил Бэйн. — Ты слишком торопишься с выводами.

Он прошел в глубь зала, где толстый лысеющий мужчина протирал грязной тряпкой барную стойку.

— Есть свободная комната? — спросил Бэйн.

Комната у нас всегда найдется, — проговорил толстяк.

— А как насчет девушек? Толстяк покачал головой:

— Всех разобрали. Осталась только Золотая Ручка с пятью дочурками. Комната стоит полмонеты серебром. Деньги вперед.

— Чудное

местечко! Тебе здесь нравится? — спросил друга Бэйн.

Бануин вздохнул.

— Так вы берете комнату? — переспросил толстяк. Тут послышался звук бьющейся посуды. Бэйн обернулся и увидел девушку в залитой элем юбке, склонившуюся над тремя разбитыми кувшинами. Толстяк перемахнул через стойку и накинулся на нее.

— Ты, корова безмозглая! — заорал он, ударил девушку по лицу и сбил ее с ног.

Девушка упала и ударилась о стол.

Бэйн не мог поверить собственным глазам. У него будто рассудок помутился. Побелев как полотно, он двинулся к девушке. Толстяк снова замахнулся, чтобы ударить бедняжку, но Бэйн схватил его за руку, повернул лицом к себе и нанес короткий удар в живот справа, а потом косой слева, так что толстяк рухнул на усыпанный опилками пол.

— Я никогда не видел, чтобы мужчина поднимал руку на женщину, — заявил Бэйн. — Возьми меч, чтобы я мог вспороть тебе брюхо.

Испуганный толстяк пополз прочь от разъяренного дикаря:

— Не нужен мне никакой меч, я не собираюсь драться с тобой!

Не хочешь драться? Но ведь я бросил тебе вызов!

— Плевать мне на твой вызов, я не собираюсь драться с тобой!

Толстяк отполз за стойку, вскочил на ноги и опрометью бросился из таверны, хлопнув дверью. Бэйн изумленно покачал головой:

— Почему он не захотел драться?

— Он просто трус, каких полно на земле, — проговорил старик с седой бородой, сидящий за столом неподалеку.

Как и у большинства посетителей, его лицо было сильно перепачкано углем.

Девушка стояла на коленях, собирая черепки. Бэйн наклонился и положил ей руку на плечо. Обернувшись, она устало улыбнулась. Ее лицо было рябым от оспы, а слева краснел свежий рубец.

— Сильно он тебя? — спросил Бэйн,

Он бил гораздо сильнее, — отозвалась девушка, — и еще будет.

— Берегись, парень, — крикнул бородач.

Бэйн оглянулся — задняя дверь была открыта, и два коренастых парня, вооруженные дубинками, наступали через комнату. В таверну вернулся и толстяк.

— Тебе хотелось подраться, — процедил он, улыбаясь, — теперь у тебя есть такой шанс.

Верзилы ринулись к Бэйну. Тот поднялся, сделал шаг вправо и пнул одного из верзил в колено. От неожиданности нападавший уронил дубинку себе на ногу и упал, взвыв от боли. Но другой бросился на Бэйна и огрел дубиной по плечу. Бэйн пошатнулся и тут же нанес обидчику удар слева в подбородок. Бандит потерял равновесие, и Бэйн ударил его в лицо, затем подбежал к стоявшему в дверях толстяку, схватил его за шиворот и отшвырнул к стене.

— Прости меня, прости! —

заплакал толстяк, но внезапно замолчал.

Его рот безвольно открылся, и он начал сползать по стене. Бэйн вытащил из груди толстяка кинжал. Умирающий открыл глаза.

— Не делай мне больно, — успел прошептать он, но изо рта пошла пена, и он свалился на пол.

Бэйн вытер кинжал о его рубашку, убрал в ножны и поднялся. В таверне стояла тишина, никто не сдвинулся с места, кроме служанки, которая прикрыла рот рукой, чтобы не закричать.

Бэйн вышел из «Зеленого призрака», Бануин — следом.

— Нам лучше поскорее убраться отсюда, — сказал он, — иначе они могут приговорить тебя к казни.

— Я не сделал ничего дурного, — возразил Бэйн.

— Ты зарезал безоружного человека.

Это был не человек. Он поднял руку на женщину и отказался драться. Он был подлой тварью, настоящим подонком.

— Я предупреждал тебя, Бэйн, ты слишком спешишь убивать, — с грустью напомнил Бануин.

— А ты пилишь меня хуже, чем жена, — огрызнулся Бэйн, — но ты прав, пора отсюда убираться. Убив толстяка, я испортил себе настроение.

— Его настроение ты испортил навсегда, — отозвался Бануин.

Они отъехали от Поющей Воды на несколько миль и остановились в пещере прямо над морем. Бануин развел огонь, но Бэйну не понравилось в пещере, он вышел на вершину скалы и стал наблюдать за луной, озаряющей темную гладь моря. Бануин остался поддерживать огонь. Когда Бэйн в дурном настроении, его лучше оставить в покое.

Еды оставалось совсем немного, и Бануин поел копченого мяса, которое они купили несколько дней назад. Облокотившись о камень, он стал смотреть, как блики огня пляшут на серых стенах пещеры.

Бэйн слишком спешил убивать. Толстяк из таверны был трус и негодяи, но разве это повод зарезать его как свинью?! Хуже того, Бануин понимал, что Бэйн пришел в таверну неспроста. Он сам искал неприятностей, это ясно читалось в его странных глазах, они так и горели в предвкушении насилия. Но ведь с Бануином Бэйн всегда был добрым, казалось, он понимает его неприятие насилия и стремление спокойно жить и учиться. Бэйн всегда защищал его и не предал дружбу, даже когда все отвернулись от них обоих.

Все это так сложно! В хорошем настроении Бэйн способен расположить к себе кого угодно. Бануин вспомнил головорезов-лодочников. Страшно подумать, что скажи любой из них слово поперек, Бэйн убил бы его, не задумываясь. Стал бы он другим, если бы его принял Коннавар?

Подкидывая в костер дрова, Бануин вспомнил, как несколькими неделями раньше спросил мать, как такой великий человек, как король, мог бросить сына.

— Это сложный вопрос, — начала Ворна, — считается, что великий человек должен быть великим во всем. Глубокое заблуждение! Коннавар — хороший человек, и я очень его люблю, но он груб и не умеет прощать. У него, как и у Бэйна, есть еще одно качество — жажда насилия, которую он едва контролирует.