Полуночный танец дракона
Шрифт:
– Ну же? – Он расплылся в улыбке.
– Не думаю…
– Это же я – Саймон, Кросс! – выпалил он.
– Кто?
– Ну, Кросс! – с мольбой в голосе повторил он. – Саймон Кросс!
– Саймон Кросс?! – Я подскочил так, что у меня упал стул.
Да что стул – мои поклонники с книгами тоже чуть не попадали в обморок. А старик прикрыл глаза и беззвучно затрясся.
– Ах ты, подонок! – Слезы в одну секунду подступили у меня к глазам. – Это ты – Саймон Кросс? Господи, что же ты с собой сделал?
Крепко зажмурив глаза, он поднял руки, как будто пытался
– Боже праведный, как это возможно? – воскликнул я. – Как ты смог сотворить такое со своей жизнью?
Одним ударом небо разверзлось у меня над головой – и я переместился на сорок лет назад, в свои тридцать три, в самое начало своей карьеры.
Передо мной стоял Саймон Кросс, девятнадцати лет от роду – ослепительно красивый, с невинным взором ясных глаз, – он весь словно светился изнутри, как будто у него в тело была встроена стоваттная лампочка. В руках он держал толстую пачку рукописей.
– Сестра сказала, что… – радостно начал он.
– Знаю, знаю… – перебил его я. – Я прочел вчера ваши рассказы – те, что она мне давала. Вы – гений.
– Ну, я так не считаю… – сказал Саймон Кросс.
– А я считаю. Приносите еще рассказов, да побольше. Я готов продать их все до одного прямо не глядя. Это я вам, как друг гения, говорю, а не как литературный агент.
– Ну, зачем вы так… – смутился Саймон Кросс.
– А что тут еще скажешь? Такие, как вы, встречаются раз в жизни.
Я бегло просмотрел его новые рассказы.
– Черт меня возьми… Да. Да! Это великолепно. Я продам это все до строчки, и без всякой комиссии.
– Будь я проклят!
– Не проклят, а благословлен свыше. Да ты уже благословлен – генетически.
– Я не хожу в церковь.
– А тебе и не надо, – сказал я. – Ну, все, можешь быть свободен. Мне нужно немного прийти в себя. Нельзя быть таким гениальным – это богохульство. Рядом с тобой я чувствую себя каким-то дворовым псом. И восхищаюсь, и завидую. И почти ненавижу. В общем, катись к чертовой матери!
Саймон Кросс ошалело улыбнулся и вышел, а я остался сидеть – и пачка обычной белой бумаги буквально жгла мне пальцы. Не прошло и двух недель, как я продал эти сказки – все до одной. Сказки, написанные девятнадцатилетним мужчиной-ребенком, который при помощи обычных слов мог и ходить по воде, и свободно парить в воздухе.
Сказать, что они потрясли всю страну – это не сказать ничего.
– Где ты откопал этого писателя? – спрашивали меня.
– Да это же просто внебрачный сын Эмили Дикинсон от Скотта Фицджеральда [5] . Ты – его агент?
5
Эмили Дикинсон (1830–1886) – авангардная для своего времени американская поэтесса.
Скотт Фицджеральд (1896–1940) – известный американский писатель, автор романа «Великий Гэтсби».
– Нет. Ему не нужен агент.
После этого Саймон Кросс написал еще с десяток рассказов,
Саймон Кросс. Саймон Кросс. Саймон Кросс…
Я был его отцом-прародителем, его живым первооткрывателем. Я был его завистником – и другом, который прощал ему все.
Саймон Кросс.
А потом случилась… Корея.
Я помню, как он стоял на крыльце моего дома в белой морской униформе, загорелый, пока еще не бритый под ноль, и, казалось, глазами готов был выпить весь этот мир до дна. В руках он сжимал свой последний рассказ.
– Возвращайся скорей, милое дитя, – сказал я.
– Какое я вам дитя?
– Вечное дитя Господа, вечный его свет. Ты должен жить. Не поддавайся славе.
– Ладно, не буду. – Он обнял меня и убежал.
Саймон Кросс. Саймон Кросс.
Война закончилась, время ушло – и он пропал. Неподражаемый гений, чудо-ребенок… Пропал на десять лет, потом – еще на двадцать. И все это время – только слухи. Говорили разное. Что он осел где-то в Испании. Женился на хозяйке замка. Стал чемпионом в стрельбе по голубям. Кто-то клялся, что видел его в Марокко или в Марракеше… И вот пролетает еще десяток лет – и после сорокалетнего молчания он вдруг вырастает на пороге 1998 года, пугая моих охотников за автографами – и словно издеваясь над самим фактом существования моей Машины времени. Пусть даже она бесцельно простаивает на чердаке, питая меня иллюзиями о том, что Время у меня в руках.
Саймон Кросс, мать его. Саймон Кросс…
– А ну, пошел отсюда, урод! – проорал я на весь магазин.
Ходячая смерть испуганно отпрянула – и инстинктивно закрыла руками лицо.
– Какого черта – где ты пропадал все это время?! – продолжал вопить я. – Как ты вообще до такого докатился? Господи, ты только посмотри, что с тобой стало… Ну-ка, выпрямись! Это вообще ты?
– Да я, я – только…
– Заткнись, ничтожество! Лучше скажи, что ты сделал с тем прекрасным юношей? Мерзкая ты харя…
– Каким еще… юношей? – прошамкала ходячая смерть.
– С собой – с каким же еще! Ты же был – гений. Весь мир валялся у твоих ног. Ты мог писать вверх ногами и задом наперед – из-под твоего пера выходили только перлы! Жемчуга самой высокой пробы! Ты хоть сам понимаешь, что ты наделал?
– Ничего не наделал…
– Ничего… Вот именно, что ничего! Да тебе достаточно было только свистнуть, только мигнуть – и у тебя бы было все!
– Не бейте меня!
– Не бить? Да тебя убить мало! Не бейте! Врезать бы тебе как следует!
Я огляделся в поисках тупого тяжелого предмета. Но обнаружил только собственные кулаки. Бросив на них отчаянный взгляд, я уронил руки.
– Да ты… ты вообще знаешь, что такое жизнь, ты, безмозглый придурок? – выпалил я.
– Жизнь? – выдохнул старец.
– Да, да – жизнь. Это сделка. Сделка, которую ты заключаешь с Богом. Он дает тебе жизнь, а ты должен что-то отдать взамен. Это не подарок, нет. Это – кредит. Ты не можешь только брать, ты должен и отдавать. Quid pro quo!
– Кви – про что?