Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву
Шрифт:
Вернемся несколько назад, к Андропову, он — человек образованный, хорошо представляющий сложную картину мирового развития, абсолютно преданный идеям социализма, говорят, избрал для СССР нечто схожее с типом китайской модели. И якобы готовился к такому повороту страны. При этом спецслужбы должны были играть очень важную роль — в условиях признания принципа частной собственности и контролируемого капитализма, — который должен был появиться в СССР. КГБ на тот период был наименее коррумпированной силой (по сравнению с партийно-государственным аппаратом, МВД и судом), на которую он, Андропов, мог уверенно опираться в грядущих преобразованиях. Но его дела не свидетельствуют об этом. Первое, что он сделал, — это «задача укрепления дисциплины в среде чиновничества» — рейды на рабочие места бюрократов, магазины, бани и т. д. — с целью выявления чиновников-прогульщиков. Это — так себе, иллюстрация силы, стремление показать, что в
Говорят также, что вторая главная задача, которую он ставил перед собой, — это завершить войну в Афганистане в период 1984–1985 гг., с полным выводом войск — она, напомним, была развязана в конце 1979 г., прежде всего усилиями престарелого Устинова, которого он, Андропов, поддержал (так же как и Громыко). Возможно, Андропов понял, что эта война не может быть выиграна без крупнейших издержек в экономике и международных отношениях. СССР не оказался в изоляции от мирового сообщества исключительно в силу своего статуса второй супердержавы в мире. Особенно тревожным было то, что СССР стал стремительно терять свои позиции в третьем мире — и Андропов должен был понимать, что такая политика быстро приведет к сокращению влияния Советского Союза в мировой политике, резко ослабнут позиции мирового социализма, его может вытеснить Китай, стремительно набирающий вес и влияние в международных делах. Но опять-таки, ничто не свидетельствовало в его действиях, что он намерен закончить эту войну…
Скорее всего Андропов был изрядным догматиком, «про-священным ортодоксом». При нем вес и влияние спецслужб СССР могли развиваться в направлении общественной экспансии. Каких-либо сложных проблем, скорее всего, он не видел после разгрома диссидентов, которые, кстати, не играли какой-либо существенной роли в общественной жизни страны. Поэтому при нем выдвигались в системе КГБ на верхние ступени изрядные догматики типа Крючкова. (Несколько в другой ситуации находилась внешняя разведка, ПГУ, в силу специфики деятельности.) Но высшие генералы КГБ — это те же партчиновники, с аналогичным (зеркальное отражение) мышлением, что и у высшего партаппарата, не способные делать самостоятельно лишний шаг.
Горбачев, став Генсеком ЦК КПСС, приступил к своей политике разрядки, перестройки и демократизации. В этой политике он не определил место КГБ, который подчинялся только ему как Генеральному секретарю ЦК КПСС, но на деле — партчиновничеству, в том числе в провинциях Не смог что-либо предложить и Крючков, человек слабый, весь «сшитый» из совершенно отсталых, догматических представлений о роли советских спецслужб, не способный к творчеству. К началу приготовления заговорщических мероприятий стараниями Крючкова весь огромный аппарат КГБ, включая его зарубежные подразделения, находился в глубоком кризисе. Процессы разложения охватили и его, он был, по сути, парализован, не зная своих целей, утеряв идеологические ориентиры, наблюдая за процессом стремительного сокращения мировых позиций великой державы.
В такой обстановке руководящие деятели КГБ довольно активно (возможно, по инерции) включились в заговор. Никто не сомневался с самого начала, что основной силой в организации путча явился КГБ. Реакционность верхушки КГБ стремительно нарастала в горбачевскую эпоху при Крючкове по мере того, как из аппарата уходили молодые сотрудники: те, кто пришел в госбезопасность за последние пять-семь лет и не хотел работать по прошлым критериям. С октября 1990 г. КГБ покидало ежемесячно до 600 человек — одни уходили сами, других выживали крючковцы. Один из сотрудников, написавших рапорт об увольнении, приложил к нему письмо на имя председателя КГБ Крючкова. В письме объяснял желание выйти в отставку тем, что КГБ «находится в интеллектуальной могиле». Но… Кто они, эти могильщики?
…В 1990 г. в КГБ было создано Информационно-аналитическое управление (ИАУ) по инициативе заместителя Крючкова, Лебедева, через него проходят все документы, которые поступают в центральный аппарат с мест, и все наиболее серьезные документы, которые выходят из центрального аппарата КГБ в государственные и партийные органы. Именно ИАУ держало руку на пульсе всего происходящего. Формируя соответствующим образом мнение руководства страны, и в первую очередь центрального аппарата ЦК КПСС, посылая им информацию и свои рекомендации, это же управление получало обратно от них установки, что и как надо делать КГБ, основанные все на той же информации и анализе упомянутого управления. Таким образом, оно попросту вводило в заблуждение высших руководителей страны. В обязанности ИАУ входил также анализ информации о внутриполитических процессах в стране, поступавшей из аппарата Президента СССР, на предмет верности обобщений и выводов, который осуществлялся в этом аппарате.
Как мне рассказывал прокурор России Валентин Степанков, в кабинете начальника руководителя аппарата Горбачева Болдина стоял огромный сейф, заполненный исключительно записями разговоров двух лиц — Ельцина и Хасбулатова — с июня 1990 г. по июль 1991 г. Это Крючков лично в конвертах ежедневно передавал ему содержание наших телефонных разговоров, и не только телефонных. Все, что мы говорили в кабинетах и квартирах, члены наших семей, родственники и друзья, звонившие на работу и домой, — все фильтровалось, изучалось, обобщалось.
…Утром 19 августа начальник Информационно-аналитического управления собрал сотрудников и торжественно объявил, что, наконец, свершилось то, о чем так долго мечтали в управлении, восторжествовали «социалистические принципы». Это они вооружили членов ГКЧП разного рода «теоретическими» разработками, обосновывая их «победу»…
Не последнюю роль в подготовке переворота в стране сыграло и Управление по защите советского конституционного строя (Управление 3). Это управление было образовано в 1989 г., после реорганизации 5-го Управления. Преобразования тогда лишь немного затронули структуру этого управления и его название. Общие же направления работы остались прежними. В его ведении находились практически все аспекты внутриполитической жизни в стране, совместные предприятия (кроме созданных ЦК КПСС), всевозможные культурные и благотворительные фонды (кроме созданных партийным аппаратом), организованная преступность, массовые беспорядки и, конечно, межнациональные отношения. Агентурная сеть, разумеется, была во всех средствах массовой информации, включая радио и телевидение, а также на местах и даже, как выяснилось, среди депутатов разного уровня, начиная с Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР (в том числе — в «демократических группах депутатов», бывших «диссидентов»). Через агентуру в органах печати и информации и общественных организациях «управление» могло не только изучать, но и влиять на политические процессы в стране.
Один из примеров. 3 июля 1990 г. бывший начальник управления Евгений Иванов совместно с начальником 6-го Управления генералом Савенковым представил к наградам и премиям сотрудников управлений за «мероприятия», проведенные в Новокузнецке, где проходил первый съезд представителей рабочих движений: стачечных комитетов Воркуты, Кузбасса и Донбасса… Вот строки из приказа о награждении: «Проявили интерес к работе указанного съезда сотрудники посольства Великобритании, причастные к спецслужбамр аккредитованные в СССР инокорреспонденты, представители польской «Солидарности», открытые члены НТС, а также неформальных организаций антиконституционной направленности «Саюдис», «Рух» и других. В результате принятых мер удалось локализовать подрывные устремления спецслужб противника по сбору негативной информации об обстановке в рабочей среде. Совместные действия по руководству источниками, прибывшими на съезд в качестве делегатов, консультантов и гостей, позволили предотвратить принятие экстремистских решений и действий со стороны отдельных рабочих делегаций и их лидеров, сорвать формирование централизованного руководства забастовочным движением в стране и его подчинение радикально настроенным политическим авантюристам и организациям антиконституционной направленности. Вот чем занимались офицеры этого управления вместо серьезных государственных дел.
Накануне съезда народных депутатов России в марте 1991 г. генерал Александр Редькин, который возглавлял отдел но межнациональным отношениям, внес на рассмотрение руководства КГБ предложение: организовать в адрес российского парламента «письма протеста от русскоязычного населения прибалтийских республик». Цель — дискредитировать парламент России — дескать, русских в Прибалтике ущемляют, а они в Москве спокойно на это смотрят и ничего не предпринимают. Руководство КГБ, по-видимому, дало добро на предложение Редькина. Тогда же, во время мартовского съезда российских народных депутатов, в 3-м Управлении КГБ были организованы «специальные группы». Вообще, все происходившее в те дни в Москве очень напоминало ситуацию переворота (вспомним о вводе армейских подразделений, мои уговоры Горбачева вывести войска из Москвы). Скорее всего, это они и «подсказали» Горбачеву нелепое решение — ввести войска в Москву, что основательно дискредитировало президента страны.