Полуварвар

Иванов Тимофей

— Ты можешь их развеять? — тут же поинтересовался Эгиль.

— Магией нет, но если попасть в купол стрелой, то они сами спадут. Неоткуда тут высшему сокрытию быть — отозвался я — А на звук у меня должно получиться попасть.

— Только с чего бы вообще тут чары были, чем мы себя выдали? — проворчал Тормод.

— Может и не выдали, сторожка просто уже близко. Ну или их вирдман что-то почуял, мы так иногда можем даже без гадания на рунах — пожал я плечами.

— Хватил болтать, действуй — скомандовал на это дядя.

Уговаривать

меня было не нужно. Я лишь выждал, когда звук позёмки станет теряться в самом подходящем месте для обстрела, натянул лук, вышел из-за ствола дерева шириной в несколько обхватов приставным шагом и отправил напитанную магией стрелу в полёт. В купол сокрытия та попала, развеяв его и сделав видимыми как пятерых мужиков, так и следы на снегу, что шли за ними. А вот ни одну двуногую мишень мне поразить не удалось, оперённая смерть пронзила наст и резко высвободившийся воздух просто разрыхлил снег. Только ману зря потратил. Правда Эгиль не терял времени даром, тут же отправив подарок вирдману, который тот хоть и принял на спешно сотканный энергетический щит, но удержал с трудом и сильно покачнувшись. Инерция у снаряда дядьки всё таки была дай боже. Тормод так же выпустил стрелу и таки взял первую кровь, попав в бедро одному из щитоносцев. А вот нефиг на спине полезную вещь носить, в решающей момент можно не успеть прикрыться.

Враг же в полной мере осознал, что его раскрыли и начали убивать. Воины резко рванули в нашу сторону, недогоди начал сплетать заклятие. Но моя стрела оказалась быстрее, вновь заставив его переключиться на щит. Эгиль, выстрелив из своего монстра, убил наповал одного из изгоев, лишённого щита, мой брат от него не сильно отстал, загнав стрелу в брюхо второго голодранца в районе печени. А дальше им обоим пришлось бросать луки и вступать в ближний бой. С праной и тату у щитоносцев всё было к сожалению в порядке, они скинули лыжи и быстрыми, широкими прыжками добежали до нас, что было весьма погано.

У дяди с Тормодом щитов нет, с одним копьём же воюется тяжело. А мы с вирдманом взаимно блокируем друг друга, мои стрелы, напитанные волшебой и летящие одна за одной, не дают ему кинуть что-то убойное, но у меня в свою очередь не получается проковырять его щит. Хм, поправка, блокировали. Его товарищи сейчас закрывают две цели, ударить он может только по мне, сообразил я, сделав шаг за дерево, бросив лук, сняв с перевези рогатину и активировав один из узоров. Двигались Эгиль со своим оппонентом уж очень активно и я боялся промахнуться стрелой, но вот молния была покорна моему взгляду и ударила точно туда, куда я смотрел, то есть в голову щитоносцу. Тот затрясся всем телом, а через мгновение лезвие копья моего дяди пробило его шею, рассекая в том числе и позвоночник. Не боец и не жилец.

Однако ублюдский вирдман придержал свой удар, так что вместо дерева, за которым я стоял, заклятие полетело в Эгиля. Не колеблясь, я прыгнул вперёд, воздвигая уже свой магический щит, который хоть и сильно прогнулся, но выдержал удар здоровенной сосульки. С ритуальной подпоркой, напоминающей пентаграмму, можно сдержать атаки и более могучего противника. Только вот радость от этого была не долгой, сбоку раздался болезненный вскрик Тормода, которого похоже ранили. Я же сцепил зубы и процедил:

— Помоги ему, я справлюсь.

Дядя тут же ринулся в бой, а я стал смещаться в бок, чтобы быть по прежнему между ним и вражеским магом, работая живым щитом. А заодно бодро так пошёл вперёд, нагнетая магию в ещё один из узоров посоха. Узкие каналы были по прежнему

моим бичом, снижая дальнобойность. Но у каждой проблемы есть решение, особенно если объединить сразу несколько подходов к ней. Потому сейчас знак инь-яня на древке у самого лезвия напитывался волшебством, а я сосредоточился лишь на нём и на щите, не думая более ни о чём. Особенно о том, что второй щитоносец сейчас возможно уже окончательно уложил моего брата, через мгновение прикончит дядю, затем метнёт своё копьё мне в спину, а узнаю я об этом только тогда, когда то пробьёт моё тело насквозь. В бою нельзя контролировать всё, иногда остаётся только положиться на удачу и верить в своих боевых товарищей, так учил меня Гринольв. И я верил ему, от первого и до последнего слова. Потому сделал полтора десятка быстрых шагов, принял на щит ещё две сосульки, а потом отправил с лезвия своего посоха стрелу жаркого пламени в капсуле в виде ледяного, восьмигранного веретена. То ударило в щит врага, промяв его и разлетевшись на миллиард осколков, ярко блеснувших в отблесках огня, а вторая часть «тандемного боеприпаса», добила магическую преграду и прожгла в груди вирдмана дыру, в которую я мод бы просунуть свою руку. Несколько мгновений тот неверяще смотрел на меня, а затем рухнул лицом в снег, как подкошенный. До Гринольва и его умения ставить волшебные преграды этому покойнику было далековато.

Я же резко развернулся и увидел, как Тормод загнал лезвие своего копья в подмышку щитоносца, обойдя того с боку, пока Эгиль завладел вниманием врага. Тать неловко отбивался ещё несколько секунд, а потом дядя наконец перерезал его нить, нанеся прямой удар копьём в грудь. Увидев это, мой брать осел на снег и я бросился к нему, осматривая этого ненормального. Ранен Тормод оказался в ногу, причём серьёзно, видимо поэтому последний противник не ожидал от него столь бодрого манёвра, за что и поплатился. Я же быстро обратился к Эгилю:

— Сожми края раны между собой.

— Ага — коротко ответил он, выполняя команду.

Я же в свою очередь приложил к ране брата копьё, активируя одно из самых распространённых заклинаний, которое и на посох моего наставника нанесено. Целительная энергия начала быстро восстанавливать плоть раненого, пользуясь тем, что она ещё помнила, что вот буквально несколько минут назад была целой. Тормод же охнул и заголосил:

— Да трахни тебя Суртур, как же больно! Ты что творишь?!

— За приятным в дом подушек в Викре сходишь — процедил я — Лекарство всегда горькое.

— Бл#, чтоб тебя ?_=?@ — перешёл на непереводимые северные выражения Тормод, но лишь дёрнулся руками в сторону моего посоха, а потом сцепил ладони в замок, чтоб случайно мне не помешать.

Терпеть ему пришлось ещё с минуту, после чего я отодвинул концентратор в сторону, устало сел на снег и проворчал:

— Ну вот и всё. А ты, дурак, боялся.

— Тебя Гринольв так же лечил в вике? — поинтересовался брат слабым голосом.

— Не, я таких ран не получал. Но учитель предупреждал, что если работать подобным способом, то выйдет хоть и максимально быстро, но очень болезненно — ухмыльнулся я.

— Так ты специально?! — возмутился брат.

— Вылечил тебя? — приподнял я бровь — Конечно специально. А ещё сделал это так, чтобы ты в следующий раз дважды подумал, прежде чем так подставишься.