Полвека без Ивлина Во

Во Ивлин

Д. X. М-м…

И. В. Гертруда Стайн была весьма неглупой и на удивление ушлой девахой. Она вовсе не была дурой (я не был завсегдатаем салонов и никогда не заходил к ней в Париже, а про ее парижский салон знали все, и, разумеется, наиболее интеллектуальная публика собиралась там), но, когда она бралась за перо, получалась галиматья.

Д. X. М-м… Скажите, по-вашему, люди в большинстве своем смешны и нелепы? Я хочу сказать, что она выглядит у вас довольно нелепой.

И. В. Она была победительницей, понимаете? Она

не была смешной в том смысле, что вела себя, как клоун. Иногда я встречался с ней, но не в ее парижском жилище, и она всегда была в центре беседы, всегда выглядела умной, черт бы ее побрал.

Д. X. Чувствую, вы придерживаетесь широких взглядов на жизнь: если вы и считаете людей нелепыми, то это еще не значит, что они вам антипатичны; в своем отношении к ним вы руководствуетесь тем, что они в равной степени смешны и трогательны.

И. В. Я не настолько добр, знаете ли. Нет, боюсь, что нет… Мне нравится выставлять людей в комичном виде. Но я не списывал персонажей с моих друзей, хотя порой заимствовал у них некоторые черты.

Д. X. Так было с Бэзилом Силом [208] ?

И. В. Нет, я его выдумал. Но он похож на некоторых моих знакомых.

Д. X. Некоторых.

И. В. Да.

Д. X. Но вы кое-что добавили к нему.

208

Бэзил Сил — обаятельный прохвост, главный герой нескольких произведений Ивлина Во (романов «Черная напасть» и «Не жалейте флагов», а также рассказа «Бэзил Сил опять на коне, или Возвращение повесы»).

И. В. Надеюсь.

Д. X. Вы сделали его более…

И. В. Да. Для создания эпизодических персонажей порой достаточно пустяка, фразы, произнесенной кем-то в толпе, что можно передать в одном предложении. А вот главных героев приходится выдумывать.

Д. X. Любите ли вы этого героя, хотите ли написать о нем еще что-нибудь?

И. В. Я как раз написал рассказ о нем, о его старости [209] . Полагаю, таким образом я с ним покончил.

209

Рассказ «Бэзил Сил опять на коне» был опубликован в 1963 г.

Д. X. В самом деле?

И. В. Да.

Д. X. И больше ничего о нем?

И. В. Просто у меня возникла идея: внезапно он встречает своего двойника, потенциального зятя, и, глядя на него, с ужасом осознает, что представлял собой в молодости. Она и легла в основу рассказа.

Д. X. Вы много говорите о приличиях и благопристойном поведении…

И. В. Разве?

Д. X. Ну да, вы довольно много об этом написали.

И. В. Ох!

Д. X.

Не находите ли вы, что одно из свойств старости — все меньше и меньше обращать внимание на то, что о вас думают люди, и все больше и больше — на то, как они обходятся с вами?

И. В. До тех пор пока меня по-настоящему не задевают, мне все равно, что вокруг меня делается, но ведь сейчас я мало общаюсь с людьми и к тому же совершенно глух. Я совсем не люблю бывать в обществе, а когда выбираюсь, мне доставляет удовольствие понимать все, что говорят, никого при этом не слушая: если вы имеете дело со светскими людьми, то, знаете ли, вам хорошо известно, о чем они говорят.

Д. X. Вы много писали о пожилых людях, о тех, кого вы называете «старыми хрычами»; некоторые из них, по сути, довольно злобные существа. Но вот герой вашей трилогии Краучбек кажется мне на редкость добродетельным и очаровательным стариком.

И. В. Верно, он вовсе не злобный, и, знаете ли, вы очень любезны, признав это, хотя многие читатели утверждают, что он ходульный персонаж…

Д. X. Ox!

И. В. Они говорят: «слишком явная подделка». Вероятно, потому что никогда не встречали человека, похожего на него…

Д. X. Я совершенно с ними не согласна. Вероятно, те, кто так говорят, никогда не встречали обаятельных людей. Но не кажется ли вам, что, становясь старше, вы испытываете больше симпатии к пожилым людям и поэтому все больше пишете о них?

И. В. Без сомнения, мне не хочется иметь дело с молодыми. Нет. Я люблю встречать своих старых приятелей и видеть, как они увядают.

Д. X. Так же, как и вы?

И. В. Да. Но я рад, что они дряхлеют быстрее меня.

Д. X. Полагаю, вы хотели бы пережить их всех. Или я ошибаюсь?

И. В. Нет, просто мне нравится думать: «Вот старина такой-то — одного со мной возраста, а выглядит хуже меня».

Д. X. Понятно (смеется). Ну хорошо, какие еще новые удовольствия вы получаете от старости?

И. В. Плохо слышу, не могу много есть, но зрение у меня вполне приличное, и я получаю большее удовольствие от того, что вижу. Возможно, потому что меньше замечаю. Когда я был молодым, почти все было прекрасно, а теперь прекрасное нужно выискивать, словно блох. Зато когда встречаешь красивое здание или пейзаж, получаешь от этого такое же острое наслаждение, как и прежде.

Д. X. Не боитесь ли вы совсем измениться?

И. В. Не думаю, что чересчур этим озабочен. Я боюсь старости, но она неизбежна.

Д. X. Вы боитесь старости?

И. В. Ужасно, если доживу до восьмидесяти.

Д. X. Почему?

И. В. Скука. В самом деле, становишься дряхлым импотентом, жалким занудой. И ничего уже тебе не светит. Возможно, поэтому я надеюсь на то, что вскоре разразится война: кто-нибудь любезно сбросит на меня бомбу, и тогда со мной все будет в полном порядке.