Поля Елисейские
Шрифт:
Руднев Вадим Викторович (1879–1940) – общественно-политический деятель, член партии эсеров, публицист, соредактор журнала «Современные записки».
Рассказ недостаточно хорош для «Современных записок»… – Вишняк, возвращая Рудневу «“поэму” (с позволения сказать) Яновского», в письме от 26 мая 1935 г. возмущался: «Некрофил и большевизант Яновский тоже считает себя “метафизическим” (!) демократом» (Leeds Russian Archive. MS. 1500/4).
Из других редакторов только поэт М. Цетлин был на своем месте. – Формально редакторами «Современных записок» были Н.Д. Авксентьев, И.И. Бунаков-Фондаминский, М.В. Вишняк, А.И. Гуковский и В.В. Руднев. М.О. Цетлин был «консультантом по стихотворному отделу» ( Вишняк М.В. Современные записки: Воспоминания редактора. СПб.: Logos; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993. С. 69).
С. 59… в разное время Ходасевич писал нежные письма и Вишняку, и Рудневу, а может быть, и Милюкову. – Опубликованные письма Ходасевича к Вишняку и впрямь можно назвать если не нежными, то дружелюбными. См., например: Ходасевич
…«Двойной нельсон». Адамович и Ходасевич потом на редкость единодушно и безоговорочно его похвалили. – В рецензии на второй номер «Русских записок» Ходасевич действительно высказался о «Двойном нельсоне» в самых комплиментарных выражениях: «Не раз я писал о подлинном, но необработанном даровании Яновского. Вот наконец перед нами отличная вещь, с которой надо решительно, безоговорочно поздравить автора. В “Двойном нельсоне” есть все, что долго не давалось Яновскому: стройная и законченная композиция, чувство меры, вкус и в довершение всего – мир с русским языком, с которым до сих пор Яновский был не в ладах» (Возрождение. 1937. 26 ноября. С. 9). Адамович на этот раз высказался в том же духе, что и его вечный антагонист: «Литературный предок В. Яновского – скорей всего, Достоевский, самый опасный из великих русских учителей, потому что у него легче усвоить тон, чем тему, – нервы, а не сознание. В книгах Достоевского одно с другим неразрывно и одно в другом находит обоснование. У его последователей это далеко не всегда так… К чести Яновского надо признать, что он медленно и верно идет к слиянию обоих элементов “идейного” творчества, почти с каждой новой вещью увереннее и тверже намечая границы, в которых он, так сказать, творчески дома. Писатель этот остро чувствует сопротивление материала, не только словесного, но и глубже – образного, предметного. Ему не по душе скольжение, пусть и искуснейшее. Он, может быть, еще слишком пристрастен к эффектам мелодраматического характера, но внутренний вкус его зреет и все лучше справляется с отбором золота от мишуры, то есть оправданного от нарочитого или найденного от выдуманного. Опасность Достоевского, кстати, в том-то и состоит, что за полетом его измученной мысли никто не в силах угнаться, а без этого остаются только поклоны всему человеческому страданию, чтение Евангелия убийцей и проституткой, и все то, что вне света, которым все творчество Достоевского проникнуто, превращается в трескучую безвкусицу! Яновский начал с того, что принял от него оболочку. Но, очевидно, он смутно знал, что найдет для нее поддержку, стержень, – и теперь он это доказывает. Его “Двойной нельсон” мог бы оказаться упражнением на заданную тему – настолько в нем ощутима основная мысль, настолько отделима она от самой ткани повествования. Но все-таки это художественное произведение, а не картина для иллюстрации отвлеченного положения! Еще один раз черт – или какой-то его родственник – воплотился в нашей литературе в обличии “господина в старомодном котелке, с мягким гортанным, приветливым голосом”. Воплощение не напрасное: таким, с такими делами, с такими заботами, его, кажется, еще мы не видели, а убедительности поэтическая гипотеза Яновского не лишена. Последние полстранички в качестве “концовки” к рассказу совсем блестящи» (Последние новости. 1937. 16 декабря № 6109. С. 3).
…встретился с новым другом, отвратительным русским парижанином… – Сергеем Ярхо (1916–1935).
С. 62. …на квартиру Поплавских (семья жила тогда рядом с русским земгором, где, кстати, в каморке ютилась редакция «Современных записок»). – Редакция «Современных записок» в это время располагалась по адресу: 6, rue Daviel, Paris, XIIIе.
В «Последних новостях» появился портрет Бориса. – Газета Милюкова отозвалась на гибель поэта рядом заметок и статей. ( А. С – х. [Цвибак Я.М.] Трагическая смерть поэта Б. Поплавского // Последние новости. 1935. 10 октября. № 5313. С. 4; – ъ. Трагическая смерть Бориса Поплавского // Последние новости. 1935. 11 октября. № 5314. С. 3; Ладинский Ант. Памяти Бор. Поплавского // Последние новости. 1935. 13 октября. № 5316. С. 4; Адамович Г. Памяти Поплавского // Последние новости. 1935. 17 октября. № 5320. С. 2.) Фотография (одна из немногих оставшихся) сопровождала статью Андрея Седых, а также была воспроизведена в «Возрождении», при анонимной статье «Трагическая гибель Б. Поплавского» (Возрождение. 1935. 10 октября. № 3781).
Кнут Довид (наст. имя Дувид Миронович Фиксман; 1900–1955) – поэт, в Париже с 1920 г., участник литературных объединений «Палата поэтов», «Через», «Перекресток». Во время войны стал одним из организаторов еврейского Сопротивления, в 1949 г. уехал в Израиль. Подробно о нем см.: Хазан В. Довид Кнут: Судьба и творчество. Lyon: Centre d’etudes Slaves Andre Lirondelle: Université Jean-Moulin, 2000.
С.63. Служил о. Бакст – кажется из протестантской семьи. – Здесь ошибка В. Яновского. Панихида по Борисе Поплавском состоялась 13 октября 1935 г. в церкви при РСХД, 10, бульвар Монпарнас. Служил панихиду о. Четвериков (Возрождение. 1935. 14 октября. № 3785. С.5). Отпевали поэта 19 октября в церкви Покрова Пресвятой Богородицы на 77, рю де Лурмель. Заупокойную литургию служил о. Лев Жилле. А.Л. Бакст, Яновский были среди пришедших отдать последний долг покойному (Возрождение. 1935. 20 октября. № 3791. С. 5).
II
С. 65. …на собрании «Кочевья», в пору расцвета этого кружка, то есть в конце нэпа и двадцатых годов. – Молодежное литературное объединение «Кочевье» (1928–1938), которым руководил М. Слоним, устраивало вечера, посвященные творчеству эмигрантских, а чаще советских писателей, а также доклады, диспуты, «вечера устных рецензий» и коллективных читок, в начале тридцатых выпускало коллективные сборники. В работе объединения активно
С.66. Свой первый рассказик Фельзен напечатал, кажется, еще в «Новом корабле»… – Рассказ «Две судьбы», напечатанный в журнале «Новый корабль» (1928. № 4. С. 7–13) под настоящей фамилией, был далеко не первой публикацией Фельзена. До того он опубликовал в 1926–1927 гг. в «Звене» три рассказа и несколько рецензий, а также статью «Французская эмиграция и литература» в первом номере «Нового корабля» за 1927 г.
С. 67. Все они старались хоть раз в год похвалить его… – С 1929 по 1939 гг. Адамович писал о Фельзене в «Последних новостях» двенадцать раз, Ходасевич немногим меньше. В сравнении со многими другими писателями младшего поколения это можно назвать хорошей прессой.
…со времени падения Парижа и гибели Фельзена никто из оставшихся в живых маститых критиков ни разу не посвятил статьи его романам… – Собственно, из упомянутых Яновским «маститых критиков» в живых после войны оставались лишь В. Вейдле и Г. Адамович. Отдельной статьи Фельзену ни тот, ни другой не посвятили, но упоминания в обзорах были: Адамович Г. Герои нашего времени // Новое русское слово. 1952. 9 ноября. № 14806. С. 8.
Благодаря картам он свел и помирил таких исконных врагов, как Адамович и Ходасевич. – Многолетняя полемика между Адамовичем и Ходасевичем русскими эмигрантами воспринималась как одно из центральных событий литературной жизни. Она так или иначе затронула практически все темы, обсуждаемые литераторами эмиграции, оба критика высказывались обо всех интересных литературных явлениях, были зачинателями или принимали участие в большинстве литературных споров эмиграции. Юрий Терапиано утверждал, что «стоило Георгию Адамовичу похвалить кого-нибудь в своем критическом фельетоне в “Последних новостях”, как в “Возрождении” тот же автор получал обратное» ( Терапиано Ю. Об одной литературной войне // Мосты. 1966. № 12. С. 373). Об этой полемике существует уже изрядная литература: Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк, 1956; Hagglund R. The Adamovich – Khodasevich polemics // Slavic and East European Journal. 1976. Vol. 20. № 3. P. 239–252; Bethea D. Khodasevich: His life and art. Princeton, 1983; Hagglund R. A vision of unity: Adamovich in exile. Ann Arbor, 1985; Коростелев О., Федякин С. Полемика Г.В. Адамовича и В.Ф. Ходасевича (1927–1937) // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 4. С. 204–250; Коростелев О. Георгий Адамович, Владислав Ходасевич и молодые поэты эмиграции (реплика к старому спору о влияниях) // Российский литературоведческий журнал. 1997. № 11. С. 282–292.
С. 68. Фельзен… в 1912 году, очень молодым, он окончил юридический факультет. – Фельзен окончил юрфак Петербургского университета в 1916 г. в возрасте 22 года.
С.70. …отрывок под заглавием «Преображение»… – Фрагмент романа Яновского «Любовь вторая» был впервые напечатан с подзаголовком «Парижская повесть» (Современные записки. 1933. № 53. С. 113–145). Целиком роман вышел в «Издательской коллегии Парижского Объединения писателей» (Париж, 1935).
С.71. Зуров Леонид Федорович (1902–1971) – прозаик «бунинской школы», приехал в Париж в 1929-м по приглашению Бунина и жил в его доме до 1961 г.
С.72. Рерих Николай Константинович (1874–1947) – живописец, ученый, общественный деятель. Помимо Парижа, музеи Рериха еще до Второй мировой войны были созданы в Нью-Йорке, Риге и Кулу.
Ширинский-Шихматов Юрий (Георгий) Алексеевич, князь (1890–1942) – общественно-политический деятель, публицист, участник Первой мировой войны и Белого движения, с начала 1920-х гг. в эмиграции в Париже, лидер движения национал-максималистов, издатель журнала «Утверждения» (1931–1932), один из руководителей Объединения пореволюционных течений, организатор парижского Пореволюционного клуба; в 1941 г. арестован нацистами, погиб в концлагере.
Рерих в эти годы хлопотал о создании чего-то подобного Красному Кресту в защиту произведений искусства. – В 1929 г. по предложению Рериха Международная юридическая комиссия разработала Пакт Мира по защите произведений искусства и культурных ценностей, получивший название Пакт Рериха. Он был предоставлен в Комитет по делам искусств при Лиге Наций и одобрен в 1930 г. В 1931 г. в Брюгге состоялась 1-я конференция Международного союза Пакта Рериха. К 1935 г. его подписали правительства США, Франции, Японии, ряда стран Латинской Америки. В 1950-м основные положения пакта были переданы ЮНЕСКО и легли в основу Заключительного акта Международной конвенции по защите культурных ценностей в случае вооруженных конфликтов (подписан в Гааге в 1954 г.).