Поля Елисейские
Шрифт:
С. 152. Прегель Софья Юльевна (1894–1972) – поэтесса, прозаик, литературный критик, издательница, мемуаристка. В эмиграции с 1922 г., с 1932 г. постоянно жила в Париже, в 1942-м переехала в Нью-Йорк. В 1942–1950 гг. издавала и редактировала журнал «Новоселье». В 1948-м вернулась в Париж, в 1957–1972 г г. возглавляла издательство «Рифма».
С.156. Азеф Евно Фишелевич (1869–1918) – знаменитый провокатор, тайный агент Департамента полиции с 1893 г., один из основателей партии эсеров и руководитель ее Боевой организации, разоблачен в 1908 г., бежал за границу и стал крупным биржевым дельцом.
Конрад Валленрод — гроссмейстер тевтонского ордена; избран в 1391 г.,
V
С.158. «Вы – тот посыльный в Новый год…» — Из сонета Анненского «Пэон второй – пэон четвертый».
…Lagerkvist получил Нобелевскую премию за роман «Варавва»… – Шведский писатель Пер Фабиан Лагерквист (1891–1974) получил Нобелевскую премию в 1951 г. за роман «Варавва» (1950).
Мамченко… стихи его отметил Адамович… – На самом деле до войны Г. Адамович относился к поэзии В. Мамченко без особого восторга. Об этом можно судить хотя бы по его ироничному отзыву на единственную довоенную книгу стихов Мамченко «Тяжелые птицы»: «Книга может взволновать, но книгу эту невозможно вполне понять, она похожа на какое-то трагическое мычание, и если гумилевское определение поэзии как “высокого косноязычия” хотелось бы к кому-нибудь отнести, то для стихов Мамченко оно как будто и создано. В тысячу раз предпочтительнее, конечно, такая поэзия всякого рода элегантным мадригалам на мистические темы, но как все-таки хочется взять поэта за плечи, встряхнуть, расшевелить, спросить: о чем? о ком? куда? для чего? что?.. Дело безнадежное, впрочем: он не ответит, он сам ничего не знает, кроме того, что написал» (Последние новости. 1936. 13 февраля. № 5439. С. 2).
С.165. …канареечные полы халата… – Ознакомившись с журнальной версией воспоминаний, Адамович написал Яновскому: «Никакого “канареечного” халата у меня никогда не было, так что это Вы, а не я, в воспоминаниях своих собираетесь фантазировать» (Из письма Г.В. Адамовича В.С. Яновскому от 30 июля 1961 г. // Bakhmeteff Archive. Coll. Yanovsky. Box 1. Folder 1). Яновский, однако, в книжной версии оставил текст без изменений.
С.166. Адамович, как это ни казенно звучит, создал школу, или, вернее, антишколу… – Яновский, как и многие другие эмигрантские писатели младшего поколения, был убежден, что без Адамовича «не было бы парижской школы русской литературы. Я говорю “школы литературы”, хотя сам Георгий Викторович брал на себя ответственность (и то неохотно) только за “парижскую ноту” в поэзии. Это недоразумение. Его влияние, конечно, перерастало границы лирики. Новая проза, публицистика, философия, теология – все носило на себе следы благословенной “парижской ноты”» ( Яновский В. Ушел Адамович // Новое русское слово. 1972. 26 марта). Подробнее см.: Коростелев О.А. Парижская нота // Русская литература 1920–1930-х гг. Портреты поэтов: в 2 т. / Ред. – сост. А.Г. Гачева, С.Г. Семенова. М.: ИМЛИ РАН, 2008. Т. 2. С. 500–552.
С.167. Адамович ставил на карту виллы и драгоценности… – Адамович действительно почти до конца жизни много играл в казино и в клубах и чаще всего проигрывался, но слух о вилле, по словам Одоевцевой, все же был только слухом: «Из этого-то “рулеточного приключения”, как Адамович впоследствии окрестил нашу поездку в Монте-Карло, и вырос миф о проигранной вилле, разорившей, по одной версии, его мать, по другой – его тетку». Подробный рассказ о «рулеточном приключении», вызвавшем этот слух, см.: Одоевцева И. На берегах Сены. М.: Художественная литература, 1989.
С. 172. …Розанов и Леонтьев оказали заметное влияние на нашего критика… – Юрий Иваск опубликовал целую статью, вписывая Адамовича в ряд русских критиков вслед за К. Леонтьевым, В. Розановым и И. Анненским: Иваск Ю. Четыре критика // Новое русское слово. 1953. 1 марта. № 14918. С. 3, 8.
Головина Алла Сергеевна (урожд. баронесса Штейгер, во втором браке Жиллес де Пеллиши; 1909–1987) – поэтесса, сестра А.С. Штейгера, из России увезена в 1920 г., училась в Пражском университете; выйдя замуж за скульптора А. Головина, в 1929-м уехала с ним в Париж, в начале Второй мировой войны переехала в Швейцарию; выйдя вторично замуж в 1952 г., уехала в Бельгию.
С. 173. …я однажды, подойдя к бриджевому столу, сообщил: «А я сегодня читал “Бесы ” Достоевского, малоталантливая книга». – Много лет спустя после войны Адамович писал Яновскому: «Помню, как, подойдя к столу, где я с Пирой Ставровым и еще кем-то играл в бридж, сказали: “Читал вчера Достоевского, «Бесы». Малоталантливая книга”. Это меня пронзило и потрясло на всю жизнь» (Из письма Г.В. Адамовича В.С. Яновскому от 30 июля 1961 г. // Bakhmeteff Archive. Coll. Yanovsky. Box 1. Folder 1).
С. 173. …содержание письма одной «молодой» писательницы к Бунину… – Имеется в виду Н. Берберова.
С. 176. …рассказ Адамовича, напечатанный в «Числах», посвящен аргентинцу… – Имеется в виду рассказ Адамовича «Рамон Ортис» (Числа. 1931. № 5. С. 32–43).
С. 178. …Владислав Фелицианович… не будь Адамовича, сидел бы в приличных «Последних новостях». – Это предположение Яновского не соответствует действительности. Ходасевич ушел из «Последних новостей» осенью 1926 г., после того как Милюков заявил, что тот «газете совершенно не нужен» ( Берберова Н. Курсив мой. Нью-Йорк, 1983. Т. 1. С. 258); Адамович же стал постоянным критиком милюковской газеты лишь через полтора года, весной 1928 г., после того как закрылся журнал «Звено», где он сотрудничал.
… бывший сотрудник «Нового времени» Солоневич… – Двадцатипятилетний И.Л. Солоневич после окончания Петроградского университета в 1916 г. успел недолгое время поработать обозревателем провинциальной печати в газете «Новое время».
…Андрей Белый в воспоминаниях сравнивает его с гусеницей. – См. пристрастный портрет Ходасевича, нарисованный Белым: «Жалкий, зеленый, больной, с личиком трупика, с выражением зеленоглазой змеи, мне казался порою юнцом, убежавшим из склепа, где он познакомился уже с червем; вздев пенсне, расчесавши пробориком черные волосы, серый пиджак затянувши на гордую грудку, года удивлял нас уменьем кусать и себя и других, в этом качестве напоминая скорлупчатого скорпионика» ( Белый Андрей. Между двух революций. М.: Художественная литература, 1990. С. 223).
С. 179. Ходасевич… Жил обособленно, гордо и обиженно, поддерживая связь, пожалуй, только с Цветаевой. – В эмиграции Ходасевич дружил с Вейдле, Набоковым и, судя по «камерфурьерскому дневнику», общался с литераторами, в том числе и с молодежью, ничуть не меньше других писателей старшего поколения; опекал литературное объединение «Перекресток». С Цветаевой у него завязались дружеские отношения лишь в середине тридцатых годов.
…не любили ни его, ни даже его стихов в целом. Близкие ему парижские поэты не всегда были самые интересные: Терапиано, Смоленский, Юрий Мандельштам. – О влиянии Ходасевича на молодых эмигрантских поэтов см.: Коростелев О. Георгий Адамович, Владислав Ходасевич и молодые поэты эмиграции (реплика к старому спору о влияниях) // Российский литературоведческий журнал. 1997. № 11. С. 282–292.