Поляна №1 (3), февраль 2013
Шрифт:
Прошла неделя, за которую Юрка сошелся характером со всеми обитателями комнаты № 84. Тем более он в своей жизни уже успел побывать на соболином промысле. Отец его работал штатным охотником одного из магаданских госпромхозов. Да и здесь, в Кировской области, судя по Юркиным рассказам, «хантерил» он неплохо.
Ребятам, особенно первокурсникам, такой товарищ был несомненно нужен. Теоретический охотничий опыт, получаемый от преподавателей в институте, – это очень хорошо, но практика охоты могла быть познана только непосредственно в охотничьих угодьях, и нужна она была будущим охотоведам как воздух. А накопленного охотничьего опыта Юрка перед товарищами не скрывал, делился им и поэтому имел огромный авторитет в комнате. Ребята его уважали. А поговорить, особенно на охотничьи темы, как оказалось, Юра умел и любил…
Как-то раз Валерка в три часа ночи заглянул в соседнюю комнату к ребятам сокурсникам. Искал Юрку. Тот находился у них и вел монолог о соболином промысле. Юрка сидел на одной из кроватей, курил неизменный «Беломор» и рассказывал одному из парней, юному охотоведу, как лучше тех соболей ловить. Тот слушал, а его товарищ спал рядом.
– Игорь, проснись! – устав от Юркиного рассказа, парень толкнул в бок спящего. – Проснись!
Второй житель комнаты вздрогнул и проснулся.
– Ты пока Юру внимательно послушай, а я посплю. Не могу больше. Нам в дальнейшем его охотничий опыт может пригодиться. Послушай, Игорь, пожалуйста!
Юру теперь слушает другой. Рассказчику хоть бы хны. Усталости нет, а то, что сменились слушатели, его никак не смутило. Он продолжает курить и трепаться. Юрке было все равно, кому рассказывать. Были бы слушатели. Специалист высшего пилотажа в рассказе… Одно было для Юры плохо: утром студенты шли в институт на занятия, а ночной рассказчик – спать в комнату № 84. Только после того как схлопотал от декана факультета выговор за прогулы, Юрка немного успокоился, начал понемногу захаживать на лекции.
– Спать можно и там, – заявил он и тут же доказал это на практике. Уснул на лекции у охотоведов, а проснулся – у ветеринаров. Так и не услышал, как в период его безмятежногоВ начале апреля, когда Юрка и Валерка были в комнате одни, Юрка посмотрел в окно и спросил:
– Слушай, Валер, ты весной чем заниматься думаешь?
– В каком смысле?
– Ну, весновку где проведешь?
– Какую весновку? – Валерка не понимал вопросов.
– На весеннюю охоту куда поедешь? – Юрка закурил.
– Не думал пока, – пожал Валерка плечами.
– Тогда айда со мной кастеров долбить.
– Чего долбить?
– Не чего, а кого. Кастер фибер, слышал о таком звере? – Юрка улыбнулся.
– Бобр, что ли?
– Дошло наконец. Пять тебе по биологии зверей. Справился. А вот по технике добычи – тут вопрос.
– Да я пока бобров только на картинках в учебнике и видел. Еще чучело в кабинете биологии, – смутился Валерка. – А весной вроде на них охота запрещена. Разве это не браконьерство?
– Ты даешь! Тоже мне праведник нашелся, – Юрка внимательно смотрел на товарища. – Любое браконьерство вообще-то можно оправдать. Смотри! – И он стал загибать на руке пальцы. – Раз, с экономической точки зрения. Степуха у тебя 39 рэ. А я так совсем без нее живу. А кормить наши молодые растущие организмы разве не надо? Надо! А как на названную сумму прожить в этом мире соблазнов? Пока отношения «товар – деньги – товар» никто не отменил в нашем государстве победившего социализма. Когда мы с тобой дотянем до коммунизма, может тогда все свершится. А пока бобровая шкурка на так называемом черном рынке стоит 200–250 рублей за штуку. Конечно, за выделанную. Это есть месячная зарплата рядового инженера на каком-нибудь заводе. Мы же с тобой инженеры природы. Платило бы нам государство степуху хотя бы рубликов сто в месяц, можно тогда весной бобров и не стрелять. Усек?
Валерка кивнул.
– Идем дальше. Два! – Юрка согнул второй палец. – Оправдываем охоту с биологической точки зрения. Численность бобра в области огромная, а значит, популяции грозит гибель от перенаселения. Охотугодья же не резиновые. С нашей бюрократией, с лицензиями, которые фиг получишь, идет самый что ни на есть недопромысел зверей. Мы же с тобой будем бобришек бить на выбор, только сеголетков, то есть бобрят этого года рождения. Они пока в размножении участия не принимают, запросто могут погибнуть и без нас. Например, от болезней и хищников, так как пока слабы и глупы. Поэтому их лучше изъять без ущерба для этой самой бобровой популяции. Зачем добру зря пропадать?
Валерка молчал и ждал продолжения разговора.
– Теперь оправдываем с человеческой позиции, – Юрка согнул третий палец. – Кто простым людям в нашей тяжелой жизни поможет красивую зимнюю шапку приобрести, если не мы, парни-охотоведы. Ведь ее в магазине купить невозможно. Добро нести в массы – вот наша наипервейшая задача…
Юрке монолог не дал закончить Мишка, которого в быту все студенты факультета и не только, даже декан, звали Невезухой. Он резко открыл дверь и ввалился в комнату.
– Привет, балбесы! Чем занимаетесь?
– Обсуждаем экономические проблемы охотничьего хозяйства России, – ребята смотрели на товарища.
Мишка снял куртку и шапку. Бросил на кровать одежду и уселся за стол.
– Ты почему такой возбужденный?
– Мужики, по-моему моей студенческой карьере приходит швах.
– Пошто?
– Из-за самого нужного охотоведу предмета – философии! – Мишка скривил кислую гримасу. – Слышали о таком предмете?
– Еще как! – Юрка хмыкнул. – Ты, Миша, разве с философией не дружишь?
– Нет. Хотя не то что бы не дружу, – он на секунду умолк, – скорее, я не понимаю сей предмет. Да и путаю я их всех.
– Кого это их?
– Философов этих: Платонов, сократов, аристофанов… А тут еще Марь Иванна.
– Да! Преподавательница эта – женщина-кремень. Ладно, пацан. Научу тебя, как философию сдавать. Слушай один поучительный случай из жизни.
И подумай… Как-то давно поставила Марья Ивановна одному студенту двойку за экзамен. А он из ее кабинета не уходит. Просит двойку на тройку переправить. Говорит, что малоимущий, мать, мол, у него больная и отец его алкоголик. Денег в семье нет, и помощи ему ждать неоткуда. Короче, без стипендии никак ему не выжить в этом жестоком мире. Марь Иванна ни в какую. Стоит на своем. Выучишь предмет – приходи. Парень, как ты, Миша, понимаешь, остался без стипендии. Уехал он домой на каникулы, а когда в институт вернулся, то стал каждое утро, заметь, Миша, каждое утро, поджидать у дверей кафедры Марь Иванну. Встречал ее с грустной улыбкой на устах и спрашивал, очень так вежливо спрашивал: «Вы, Марь Иванна, сегодня завтракали?» Она ему так же вежливо отвечала: «Конечно. Как же без завтрака?» «А я вот нет. Не имею на то финансовой возможности. Спасибо вам, Марья Ивановна». Благодарил парень преподавателя философии и уходил, – Юрка замолчал.
– Ты не тяни, рассказывай, – первым не выдержал Валерка. – Что было дальше?
– Что, что? Через неделю такой экзекуции Марь Иванна не выдержала. Сломалась. Взяла у студента зачетку и поставила три. Еще предварительно спросила, хватит ли тройки на стипендию. «Я же малоимущий. Напишу в деканат заявление на материальную помощь, разрешат. Главное, чтобы у меня двоек не было». Вот как оно бывает, – закончил Юрка повествование.
– Могла бы и четверку поставить, – Мишка посмотрел на Юрку.
– А не ты ли тот студент-охотовед малоимущий?
– Не все ли тебе равно, кто тот студент? Ты лучше на полученную от меня информацию посмотри с философской точки зрения. И давай думай. Соберись и думай.
Мишка постучал кулаком по своей коротко стриженой голове.
– Тук! Тук! – сказал он, – Мысли! Мысли! Где вы? Туу… Туу… – Мишка улыбнулся. – Одни короткие гудки. Вот вам, товарищ Юра, и ответ на ваш философский рассказ.
Мишка поднялся и вышел из комнаты…
– Валер, ты не уходи, мы же о весновке не закончили. Философ этот помешал, – Юрка кивнул на дверь. – Ты как? Созрел? Рванем вместе весной? Вдвоем?
– А нас не поймают? – Валерка сомневался.
– Тут, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Будем делать, как дедушка Ленин. Конспирация и еще раз конспирация.
Валерка задумался.
– Ладно, я согласен.
– Тогда продолжим, – заговорщицки прошептал Юрка. – Первое, что нужно сделать, пока у нас есть время до начала охоты, это съездить в угодья и посмотреть одну речку.
– Что за речка?
– Хвощевицей зовется. От города до нее километров пятьдесят будет, не более. Нужно по ней пройти и поискать бобровые поселения. Честно скажу, река для меня незнакомая. Я пару раз по ее берегам этой зимой хаживал, но ничего не нашел. Но бобры там должны жить. Куда им деться? Сгоняешь?
Валерка кивнул.
– Когда ехать и как эти самые бобровые поселения искать?
– Езжай в ближайшие выходные. А найти нужно хотя бы бобровые погрызы. Нам пока и этого хватит. Как говорится, не до жиру. Найдешь погрызы, а когда охота откроется и мы в тайгу забросимся, тогда на месте и разберемся. Знаешь, как погрызы выглядят?
– Нет.
– Пойдешь берегом, ближе к руслу. Сейчас самое начало апреля и наст по утрам, что асфальт в городе. Крепкий, тебя выдержит. Бобры уже могут на лед вылазить и веточки грызть. Найдешь кучку веточек – это их кормовой столик. Пеньки от поваленных деревьев по берегу посмотри. Старые погрызы найдешь – хорошо, свежие будут – еще лучше. Нам все сгодится. Главное сейчас – обнаружить следы бобровой жизнедеятельности. Если найдешь, то место для охоты на эту весну нам обеспечено, – Юрка задумался. – Нор ты сейчас все равно не увидишь, а хаток и плотин там быть не должно, не та Хвощевица река. Мы кастерячье поселение весной по-любому отыщем.
– Почему сейчас поселения не найду? – спросил Валерка.
– Потом объясню. На месте. Давай лучше карту посмотрим.
Юрка достал из своего необъятного портфеля карту Кировской области и разложил ее на столе.
– Вот смотри, – он ткнул пальцем в карту. – Тут речка Хвощевица нарисована. Так она течет.
Он стал водить пальцем по карте, поясняя, что Валерке делать.
– Из города уедешь на первом автобусе. Вот в этом месте попросишь шофера остановиться. Тут перейдешь дорогу и дальше пойдешь рекой до этой деревни. Название – Колупаевы. Обязательно посмотри вот эту речную петлю. Хорошенько глянь. Бобры плесы обожают, и если они на реке живут, то на таком плесе поселяются наверняка. На обратном пути выйдешь вот сюда на дорогу и вот в этом месте, на остановке, сядешь в автобус до города. Автобусы до восьми часов вечера ходят. Если опоздаешь, то лови попутку. Думаю, что светового дня тебе за глаза хватит. Судя по расстоянию на карте, маршрут у тебя получится небольшой. Километров десять, не больше. Все понял?
Юрка взглянул на Валерку. Тот кивнул.
– Охотоведов бьют!!! – заорали в коридоре общежития. Ребята переглянулись.
– Бежим? – Валерка вскочил и открыл дверь.
– А куда деваться! – крикнул Юрка, и они оба, как были в тапочках, трико и майках, рванули на улицу за толпой студентов-охотоведов.
– Кого бьют? Где? – спросил у пробегающего мимо парня Юрка.
– Черт его знает! Беги на Октябрьский проспект, там разберемся.
Валерка остановился на лестнице.
– Может, обуемся?
– Побежали так, – подтолкнул его Юрка. – Вдруг там гибнут от рук вятских хулиганов наши товарищи, а ты обуваешься.
Но так как в тапочках бежать было неудобно, те постоянно слетали с ног, друзья пошли за убежавшим народом. А когда они все-таки спустились с четвертого этажа и вышли на крыльцо общаги, толпа уже возвращалась в родные пенаты.
– Все? – Юрка достал папиросу и прикурил.
Ребята кивнули.
– А били там кого?
– Кажется, Мишку вашего.
Последним на общажное крыльцо поднялся Мишка. Он был возбужден, махал руками и что-то рассказывал своему однокурснику. Увидев парней, остановился.
– Это ты тут панику наводишь?
– Но они первые на меня напали!
– Кто посмел такое совершить? – Юрка скорчил гримасу. – Покажи нам их!
– Они подошли ко мне, два халдея, и предложили для них сигарет у прохожих пострелять. Я от их борзоты даже дар речи потерял. А они продолжают дальше наезжать. «Пошли, говорят, колхозник, с нами, нечего тут стоять». Я и не
– Скажи! А я другому кирпичом по башке.
– Целым? – удивился Валерка.
– Да нет. Не волнуйся. Только половинкой.
– И что?
– Ничего. Там на снегу оба лежат.
– Мертвые? – Юрка напрягся.
– А пусть не лезут, – Мишка улыбнулся. – Их скорая увезла.
– А чего же мы тогда бежали? Вы в следующий раз, когда на вас нападут, нас подождите, мы тоже желаем кирпичами в людей покидаться. А то все как всегда. Пока заорут, пока сообразишь, что да как, пока добежишь. Тут на самом интересном месте все и заканчивается, – Юрка подмигнул Валерке.
– Как-нибудь нужно выбрать время и самим по проспекту вечерком погулять. Себя показать и на местных парней поглядеть. Может, чего и обломится. А, мужики?
Ребята предложение поддержали.
– Дело говоришь!В воскресенье Валерка пришел на автовокзал к первому рейсу автобуса, который шел в сторону речки Хвощевицы. Купил в кассе билет и стал ждать рейса. Автобус прибыл по расписанию. Пробравшись на заднее сиденье, он приспособил у окна лыжи так, чтобы они никому из пассажиров не мешали. Рядом поставил рюкзак. Стал смотреть в окно. Салон автобуса быстро наполнялся пассажирами.
– На охоту? – спросила Валерку старушка, усевшаяся рядом с ним.
Он посмотрел на нее.
– Да нет. Так просто. По лесу пошляться. Дела.
– Вот тебе дома-то не сидится.
Валерке совсем не хотелось разговаривать, и он отвернулся.
Автобус тем временем завелся и тронулся с места. В салоне было тепло, сумеречно. Валерка закрыл глаза. Сидел и сквозь сладкую дрему пытался вспомнить, чему его учил Юрка пару дней назад.
«Если кастера на Хвощевице живут, я их обязательно найду», – подумал он и уснул окончательно…
Через полтора часа езды он проснулся, словно внутри него сработал будильник. На улице за автобусным окном был полный рассвет.
– Тебе, милок, где вылазить-то? – спросила старушка. – Гляжу, ты все спишь и спишь. Я уж и волноваться начала. Хотела тебя толкнуть, а вдруг ты сам проснулся.
– На Хвощевице. За деревней.
– Так рядом уже. Бугор сейчас перевалим, и твоя речка будет.
– Спасибо, – поблагодарил он старушку и стал готовиться к выходу. Кое-как держа в одной руке пару лыж, а в другой – рюкзак, стал пробираться по салону автобуса к передней двери. Шел аккуратно, стараясь не наступить на стоявшие в проходе сумки пассажиров и ненароком не ударить кого-нибудь из них по голове рюкзаком или лыжами. Держал равновесие. Наконец добрался до шофера.
– Остановите, пожалуйста, за мостом через реку. Мне выходить, – попросил Валерка.
– Будет сделано, – выдал водитель и затормозил. Автобус переехал мост и остановился.
Дверь закрылась, и автобус покатил дальше, оставив Валерку одного. Секунду постояв и глотнув морозного утреннего воздуха, он сошел с дороги, встал на лыжи и закинул рюкзак за плечи. Несмотря на яркое солнце, было зябко. Валерка съехал на лыжах к речному берегу. У кустов остановился. Лыжи в снег не проваливались ни на сантиметр. Наст держал не хуже асфальта, и лыжи с характерным шорохом скользили по нему, как по льду.
«А река-то вскрылась. Еще немного, и из берегов выйдет. Как раз к первому мая, открытию весенней охоты, и разольется», – подумал Валерка, оставил у берега лыжи и, свободно идя по насту, добрался до самой воды. Остановился и осмотрелся. Следов бобров не наблюдалось. Он вернулся к лыжам и заспешил по берегу речки Хвощевицы вверх, против ее течения…
В солнечный, чуть морозный весенний апрельский денек пробежаться по насту на охотничьих лыжах и подышать свежим лесным воздухом – это прекрасно. Что еще может быть лучше! Особенно если ты живешь не в деревне, а в большом городе, да еще в этом «дурдоме» – студенческом общежитии. Валерка радовался жизни, шел вдоль реки и насвистывал мелодию нравившейся ему песни.
– Люди золота жаждут, чтоб его тратили… Вечно в мире суровом бродят старатели… Кострами небо грея…
Погрызенные веточки от ивы заметил у самого уреза воды. Они лежали на льду под самым берегом. Их было немного, всего несколько штук. Валерка остановился. Вынул ноги из лыжных креплений и аккуратно подошел к воде. Встал коленями на снег и, держась рукой за куст, другой потянулся за ветками. Достал пару штук и внимательно их осмотрел. Похожи на бобровые погрызы.Он вспомнил, как Юрка ему рассказывал про чисто обглоданные от коры ветки. Говорил, что там и есть бобровый кормовой столик.
«Видно, нашел», – усмехнулся Валерка.
Радость от найденного его вдохновила на дальнейшее путешествие. Больше на этом месте он не стал задерживаться и вернулся к рюкзаку. Бережно положил в него ветки, предварительно обмотав погрызы запасной портянкой.
На этот раз лыжи стали чуть-чуть проваливаться в снег. Но все равно идти было нетрудно, и он шел и шел, одолевая километр за километром пути, и один речной поворот за другим. Хотелось узнать, что там дальше.
К обеду солнце припекло так, что от его лучей горело лицо, постоянно приходилось прищуривать глаза. Очень хотелось пить. Во рту от выкуренных сигарет была только горечь. Лыжи теперь не скользили, и Валерка проваливался в снег чуть ли не по колено. Весна брала свое. Наконец он выдохся, остановился. Сполз к воде и жадно стал пить воду прямо из реки. Умылся. Холодная проточная вода освежила лицо. Жажда отступила. Валерка достал из кармана куртки конфетку-карамельку и съел.
Сидел и смотрел на воду. Потом подстегнул себя, хватит рассиживаться, нужно еще поискать следов бобровой жизнедеятельности. Добрался до лыж, встал на них и начал топтать лыжню. Полчаса такой ходьбы, и он опять сел на снег. Лицо по-прежнему жгло солнце, к ногам как будто гири привязали. Рубашка, свитер и даже солдатский бушлат намокли от пота. Он снял шапку и осмотрелся. Апрельское солнце к середине дня нагрело снег так, что тот набух и перестал держать человека на лыжах. Валерка черпанул его рукой и бросил в рот. Снег быстро таял, и холодная вода во второй раз вернула юного охотоведа к жизни. Все! Похоже, эта остановка до вечера. Хватит себя рвать.
Решение принято, и Валерка спустился к реке. Недалеко от воды он увидел березу. Добрался до нее. Прислонил к стволу лыжи и раскопал от снега место для костра. Наломал сухих веток, и через несколько минут костер горел. В солдатском котелке заварил крепкого чая и бросил в кружку пару кусков сахара. Достал из рюкзака нехитрую еду – сухари. Захрустел одним из них. Чай обжег губы.
«Хорошо бы бобров сегодня найти. Деньги заработать неплохо».
Он вспомнил, как Юрка говорил, что выделанные бобровые шкурки продаются в городе по 200 рублей за штуку. Двести рублей – это же целое состояние для нищего студента. А если пару зверей грохнуть, тогда и домашним помочь можно. Он-то уехал, а отец с матерью в его родном городе остались. Конечно, они оба работают. Но разве зарплаты для нормальной жизни им хватает? Как всегда, сводят концы с концами, от получки до получки, и еще умудряются ему, Валерке, каждый месяц четвертую часть выслать. Это студентам из солнечных кавказских республик хорошо. Лоша и Мамука переводов на сумму меньше трех сотен и не получают, а иногда и по шестьсот. Валерка таких денег в руках ни разу не держал и не мечтал увидеть. Южные люди, конечно, человеки богатые, не то что мы, нищие из средней полосы России. Валерка плюнул в костер.
Студенты южане рассказывали, например, что у них сторожу на автостоянке каждый уважающий себя мужчина обязательно дает рубль чаевых на выезде и по возвращении. Так-то вот. А Валеркин батя на КРАЗе с прицепом только горб может заработать. Эх! Нужно ему было на юге родиться.
Валерка усмехнулся и снова глотнул из кружки.
Черт! Столько сахару бухнул, а все равно не сладко. Он опустил в кружку сухарь, подождал, когда тот размок, и откусил кусочек. Силы его быстро восстанавливались. Весна радовала, и жизнь опять стала в удовольствие.
– Чай не пьешь – откуда силы?
Чай не пьешь, равнина – падаешь,
Чай попил, гора – идешь, —
произнес он вслух три строчки, которые в общаге, особенно по вечерам, очень часто вспоминались студентами-охотоведами, когда чай для ребят оставался основным продуктом питания на ужин.
Костер догорал, и он решил подбросить в огонь еще сучьев. Поискал сухие ветки и тут увидел торчащие из снега пеньки от молодых осинок. Деревья явно были не сломаны и не спилены человеком, а подгрызены животными. На старых, потемневших от времени пенечках были хорошо видны следы бобровых резцов.
– А вот и кастера. Явно тут не зайцы поработали… Тут звери помощнее питались, – Валерка взял топор и аккуратно срубил пару пеньков. Повертел их, внимательно рассматривая. – Явно бобришки поработали. Факт! Дело сделано, можно и домой возвращаться. Следы жизни кастеров на речке Хвощевице обнаружены. Экспедиция прошла удачно. А в мае мы их с Юркой живьем посмотрим!
Валерка радовался находке. Сидел у костра, курил и смотрел на бобровые погрызы. День для него был прожит не зря…
Снег сковало морозцем, как только солнце скрылось за деревьями. Он стал жестким и колючим на ощупь. Валерку знобило. Он поднялся и постучал каблуком сапога по снегу, который захрустел под ногой. Костер потух, сахар и сухари давно закончились, а сигарет осталось всего несколько штук.
Лыжи больше не проваливались, а прекрасно скользили по проложенной лыжне. Валерка сделал несколько шагов, остановился и посмотрел на место своей дневки. Снег явно осел, так как береза, под которой он провел полдня, полностью очистилась от него у ствола.
Юрка сидел на кровати и рассматривал привезенные Валеркой из леса погрызенные животными ветки.
– Это зайцы, – сказал он и отложил те, что были найдены на льду у берега реки.
– Я так и думал, – соврал Валерка.
– Молодец, что принес. Вдруг ты ошибся, и это бобры грызли, – Юрка взял в руку осиновый пенек. – А вот это то, что нужно. Это трющил самый настоящий кастер фибер. Прав я оказался. Есть поселения этих зверюшек на Хвощевице. Готовься к весновке. – И он посмотрел на Валерку.
– Я?
– Мы! Ружье-то у тебя есть?
– ИЖ-58МЕ.
– Отлично. У меня там, в деревне, у жены, ТОЗ-БМ.
– Твое? – спросил Валерка.
– Не все ли равно, чье? Взял напрокат. Все равно незарегистрированное.
– А если охотинспекция проверит?
– Проверит, значит, отнимет. Нелегал даже лучше. Кинул в кусты, и всего делов. Ищи, кто хозяин. Этой тулке не один десяток лет. – Юрка задумался. – Я и не помню, где ее взял. То ли заиграл у кого, то ли кто-то из старшекурсников продал, когда на практику пятимесячную уезжал. Может, за рубль, а может, и за два. Знаешь про торги, которые в общаге проходят, где выпускники все им ненужное барахло распродают? Там можно за копейки вещи приличные купить. Сапоги, ботинки или пиджак за пятьдесят копеек.
Валерка кивнул.
– Слышал, но пока не видел и участия не принимал.
– Пятый курс будет уезжать – увидишь. А пока спрячь сучки в рюкзак, пусть у тебя под кроватью полежит, завтра все выбросим. Конспирация превыше всего.