Поляна №3 (9), август 2014
Шрифт:
Принято считать, что они заимствованы русским языком из языков тюркских. Действительно, оно есть в татарском, казахском, башкирском и многих других языках тюркских (и не только!) народов Евразии.
Но его нет в древнетюркских языках. Значит, оно для тюрок тоже заимствованное. И есть версия, что как раз наоборот – тюрки заимствовали его у восточных славян. И эта версия имеет полное право на существование.
С другой стороны, слово «деньги» из славянских языков только в русском. Даже у белорусов и украинцев –
В общем – детективная история. Уравнение с несколькими неизвестными.
Но есть совершенно конкретный факт: у огромного количества неславянских народов, населяющих Россию и т. н. ближнее зарубежье, есть это слово.
Между прочим, еще одна версия происхождения «денег» такова: слово «деньги» имеет тот же источник, что и слово «таможня». Значит, создаваемый сейчас таможенный союз – это в общем-то «денежный союз»?! Возможно.
«Образ денег» в русском языке очень интересен и сложен. Деньги у нас не просто «дензнаки», они – живые, олицетворенные: «плакали мои денежки», «на торгу деньга проказлива», «торг без глаз, а деньги слепы», «денежки, что голуби: где обживутся, там и ведутся».
Они, с одной стороны, обладают огромной самостоятельной силой («денежка не бог, а полбога есть»), а с другой – «не деньги нас, а мы их нашли», то есть они полностью зависят от нас.
Деньги – это и очень «много», и очень «мало»: исконно «деньга» (форма единственного числа) – это всего лишь полкопейки, а «деньги» (форма множественного числа) – целое состояние, капитал.
Деньги почти поэтизируются в русской фразеологии («деньги – крылья»), но они же объект насмешки («деньги – прах»).
Они – «добро» («после Бога деньги – первые») и «зло» («много денег – много горя»).
В слове «деньги» сосредоточена глубинная народная мудрость, ведь деньги – это то, без чего никак нельзя прожить, но, вместе с тем, то, что ни в коем случае нельзя абсолютизировать. Деньги – словно бы «лакмусовая бумажка» человеческого существования. Надо и уметь их зарабатывать и не делать их смыслом жизни, фетишем.
Надо быть экономным и расчетливым, и уметь при необходимости расставаться с деньгами.
С распадом Советского Союза деньги стали для многих предметом культа и смыслом жизни. Все это отразилось в языке. Тут же в моду вошли десятки жаргонных синонимов «денег» («бабло», «грина», «лавэ» и т. д.), появились новые выражения, типа знаменитого «Бабло побеждает зло», в которых это самое «бабло» стало выступать в роли «супергероя».
Акутализировались и заимствованные выражения: «время – деньги» («time is money»), «делать деньги» («to make money»).
На какое-то время образ денег в языке утратил свою диалектическую целостную, синтетическую мудрость.
Но время
Английская поговорка «время – деньги» подразумевает, что время и эквивалентно деньгам и наоборот и что отсчет времени (от секунд до лет, десятилетий) равен отсчету денег. Например, секунда – копейка, минута – рубль. И, соответственно, человеческая жизнь как таковая, с ее радостями, любовью, дружбой. Сколько вы отдали за свою жизнь? Не правда ли – некорректный и даже зловещий вопрос. Ведь ваша жизнь – бесценна.
Кстати, как все мы помним, по-русски нельзя спрашивать «сколько времени?» (правильно – «который час?»).
Вроде бы – пустячок. Но, как говорится, «пустячок, а приятно».
Долг
Это, казалось бы, короткое и ясное слово вызывает у исследователей языка серьезные затруднения.
Вообще «долг» («задолженность», «должный», «должник», «долговой», «долженствование» и т. п.) – один из, как сейчас говорят, «знаковых» смыслов в России и в целом в современном мире.
Дело в том, что «долг» – это и «обязанность», и «задолженность».
В некоторых словарях это слово представлено как одно – многозначное, например, в словаре под ред. Д. Ушакова. В других (к примеру, у С. Ожегова) – как два разных слова, т. е. как омонимы.
Различение омонимии и многозначности – это далеко не только сугубо языковедческая проблема. Это проблема глубинная, мировоззренческая. Если мы имеем дело с одним многозначным словом, то его значения связаны друг с другом. Если же перед нами омонимы – связи между их смыслами нет: они словно бы «развелись», навсегда «расстались». Раньше они были «семьей смыслов», а теперь стали «разведенными словами» (или связей между ними вообще никогда не было).
Ясно, что в русском языке «долг-задолженность» и «долг-обязанность» – это один корень, а не случайное совпадение, как «коса» и «коса» или «Том» (и Джерри) и «том» (энциклопедии). В других языках это совсем разные корни, даже никакие не омонимы (скажем, в английском: «debt» и «duty»).
Действительно: есть ли какая-нибудь связь между «влезть в долги» и «гражданский долг», между «жить в долг» и «отдать последний долг» (почтить память умершего), между «платить по долгам» и «по долгу службы»?
Вроде бы «долг-задолженность» – это что-то «материальное», чаще всего – деньги, а «долг-обязанность» – что-то «идеальное», «высокое». Е[о тогда что такое «быть в долгу перед кем-нибудь» и «не остаться в долгу у кого-нибудь»? Это про что – «про деньги» или про мораль и нравственность?
В школе все читали «Капитанскую дочку» А. С. Е[ушкина и все помнят, что одна из главных мыслей этого произведения выражена русской народной пословицей, вынесенной автором в эпиграф: «долг платежом красен».