Поляна чистых душ
Шрифт:
– А вы… у вас случайно часов при себе нет?
Бородач не обернулся. Процедил сквозь зубы:
– На кой ляд мне часы? Я и так время чую…
Тамара судорожно вздохнула, сердце словно иглой кольнуло. В голове мелькнуло: «Как Лелька моя. И как… Лешка!»
Тамара горестно хмыкнула: впрочем, о Лешке вспоминать смысла теперь никакого. Сазонов в Германии, пиво с немецкими сосисками трескает. Она же вот-вот замужем окажется. За этим… монстром!
А вот где сейчас бедная Лелька?!
Тамара
– Сколько сейчас времени?
– А семь, – буркнул незнакомец, по-прежнему не оборачиваясь.
– Сколько?!
– Ну… минут двадцать восьмого. Ежель хочешь точнее.
Тамара с облегчением рассмеялась: ну она и трусиха. Лелька с ребятами давно в лагере! Они часа в три-четыре должны были сюда выйти. И наверняка решили – Тамара на месте. Чай с Катькой распивает. У нее ж Крысеныш, она не одна, не пропадет.
Правда, не застав Тамару в лагере…
Неужели они снова сунулись в эту страшную трясину?!
Тамару опять затрясло от страха и чувства вины. Она ни капли не сомневалась: Лелька и минуты сидеть в лагере не станет, если не найдет ее там. Побежит, полетит искать!
А если…
Нет, не может быть!
Тамара вскочила на ноги, от ее недавней слабости и следа не осталось. Она напоминала взведенную пружину.
Бородач, не глядя на нее, проворчал:
– Че запрыгала-то блоха блохой?
– У вас и на спине глаза есть? – ехидно поинтересовалась Тамара.
Крыс укоризненно заворчал, и она покраснела: снова едва не забыла о клятве! Тамара мысленно посчитала до десяти и вежливо, звенящим голосом пояснила:
– Мне… нужно срочно бежать в лагерь. Я… должна проверить, возвращалась ли туда моя сестра… и ее спутники. Если да, то, наверное, ничего страшного. А если нет…
– То шо? – с великим любопытством выдохнул бородач.
– Тогда я их искать пойду!
Казалось, ее спаситель не поверил собственным ушам. Он ткнул рукой в болото и изумленно воскликнул:
– Туда?
– Да.
– Снова одна?
– Если не… Да!
Бородач звучно хлопнул себя рукой по бедру и прорычал:
– Выходит, зря старался, вытаскивал! Девка как есть бешеная! А коль так…
Крыс испуганно заскулил. Бородач ссутулился и пошел на Тамару. Огромный, плечистый, вместо лица плотная сетка, а из-под нее рыжая кудрявая борода лопатой. То ли человек, то ли медведь, то ли горилла.
Его очертания в тумане плыли, странно плавились, шляпа на секунду вдруг обернулась короткими тугими рожками, руки казались чрезмерно длинными, тулуп на спине неприятно горбился…
Тамаре вдруг стало не по себе. Она зачем-то отбежала за сосну, выглянула из-за нее и с фальшивым оживлением воскликнула:
–
– Эт ничего, – с нехорошим спокойствием ответствовал бородач, – скажешь исчо! Время у тебя пока есть и дальше будет, время-то, я уж расстараюсь…
У Тамары дернулось веко. Она придержала его пальцем и тоненьким голосом выкрикнула:
– Дяденька, а дяденька! Как вас звать-то?
– Акимом, глупая ты девка!
Бородач напряженно замер перед сосной. Тамара извиняюще пробормотала:
– А то ж нехорошо, спросить забыла, вы ж все-таки спасли меня.
– Сделал такую дурость, ага, – кротко кивнул бородач.
– Э-э-э… меня Тамарой звать!
Незнакомец промолчал. Тамара отбежала от сосны еще дальше. Ей почему-то казалось: медведеобразный Аким сейчас из-за дерева ее как морковь из грядки выдернет. Вон у него какие руки длиннющие. И ноги в коленях нехорошо так согнул.
Тамара как-то видела: Лелькин Серега со своими бывшими спецназовцами в спортзале развлекался, очень похожа стоечка на ту, Серегину. И Лешка, помнится…
Тамара поморщилась: зря о нем все время вспоминает. Сазонов для нее навсегда потерян.
И пусть – предатель! Смылся в свою Германию, бросил ее тут одну-одинешеньку на произвол судьбы.
Тамара сглотнула шершавый горький комок. Впервые до нее дошла ирония слов «произвол судьбы».
Действительно – произвол!
Прежняя, привычная жизнь разрушена, и что ее ждет завтра…
И зачем только она послушалась Лельку?!
Тамара внимательно следила за каждым движением бородача. Крыс, не понимая толком, что происходит, метался между ними и время от времени жалобно поскуливал.
Она сочувственно потрепала его по загривку и, будто снова бросаясь в губительную полынью, с истеричной веселостью крикнула:
– А ты женат, Аким? Дети, наверное, есть? Мальчики там, девочки…
Бородач прислонился к сосне, макушка его грозной шляпы терялась в корявых, сухих ветвях, чудовищная ширина плеч бросала в дрожь. Тамара вдруг подумала, что и Лешка, пожалуй, пониже будет, в плечах так точно поуже…
Правда, на этом типе такой тулупище!
Бородач скрестил руки на груди и с явной насмешкой произнес:
– Да с чего ты взяла?
Тамара вздрогнула, в ушах внезапно зазвенело, голова закружилась. Она изо всех сил ущипнула себя за запястье – не хватало ей прямо тут в обморок упасть при этом жутком типе! – и охнула от резкой боли. С робкой надеждой прошептала:
– Значит, детей у вас пока нет?
– Как и женки, – ехидно уточнил Аким.
– П-почему?
– А хто его знает, – равнодушно зевнул он. – Не сложилось пока.
– Не сложилось! – эхом откликнулась Тамара.
– Али не судьба.