Полярный мишка
Шрифт:
Глава 3
У него теплые руки. Теплее я ничего еще не знал. Ему было плохо, поэтому он и обнял меня. А я… я наслаждался. Ведь игрушки и созданы для того, чтобы их обнимали. Да? Пусть погрустит, а я впитаю его грусть в себя, чтоб Мите стало легче. Вот чем я могу помочь ему.
Так мы простояли пару минут, а для меня они длились целую вечность. И тут мне на голову что-то капнуло. Он плачет? Этого еще не хватало. Соберись уже, Митя!
Наверно, он меня услышал. Поставив меня на рюкзак, чтоб не испачкать, он вытер рукавом лицо,
Здравствуй, учебник. Сколько мы не виделись? Час? Я успел соскучиться.
Домой мы шли медленно, гораздо медленнее, чем на встречу с этой Ангелиной. Та еще девчонка. Как можно променять плюшевого медведя, да еще и такого милого, на телефон? Что в этой пластиковой коробочке такого хорошего? Ты что, будешь с телефоном в обнимку спать? А? Или, может, ты телефон будешь чаем поить? Цепочка. Она-то ей зачем? Не понимаю я ее. Надеюсь, что она такая одна.
Дома Митю встретила мама.
– Ты быстро, уже погуляли? – осведомилась она.
– М, – промычал он.
По такому ответу сразу ясно, что у него плохое настроение. Наверно, оставит меня в рюкзаке на всю ночь. Или, наоборот, достанет и будет обнимать.
– Иди поешь, – сказала мама.
Поешь? Твоему сыну плохо, а ты его пичкаешь едой? Тоже мне, мать еще. Лучше бы спросила что-нибудь действительно важное.
– Я не хочу, – так же сипло и сдавленно ответил Митя.
– Все в порядке?
Ну, наконец-то, думал я.
– Да, мам, – он запнулся, – просто устал сегодня.
– А, ну, как захочешь поесть, сам возьмешь.
– А папа где?
– Не знаю, но скоро должен быть.
– Как обычно?
– Не знаю, – тихо ответила она.
Что значит как обычно? Как-то странно они это сказали. Ладно, потом увижу. Митя понес рюкзак в свою комнату, а потом достал меня из него. Слава богу, не придется торчать в нем всю ночь.
Комната у него была маленькая, почти пустая, но все-таки уютная. Знаете, есть такие комнаты, где не надо никаких украшений вешать или вазонов ставить, а они все равно будут уютными, хоть и по-мальчишески. У Мити и была такая комната.
Он засунул меня в шкаф. Ну, этого можно было ожидать. Прячет, наверно.
Митя закрыл дверь шкафа, а потом открыл ее. Он смотрел на меня. Что это с ним? Его рука вдруг потянулась к моей голове, отодвинула меня чуть в сторону. За спиной у меня что-то зашуршало. Митя достал какую-то коробку, тонкую и длинную, а потом закрыл шкаф. Шорох, треск. Он что-то достал оттуда. Я не видел, но слышал. А потом шорох пропал, что-то щелкнуло. Тишина. Митя вздохнул.
Перед тем как сказать, что было дальше, я хочу поделиться одной мыслью. Дети умеют страдать. Многие взрослые говорят, что детская влюбленность – пустяк. Первое расставание – пустяк. Первый провал в жизни – пустяк. Да? Неужели взрослые не помнят, как им было плохо в детстве? Митя сейчас там, а я даже через дверцу шкафа чувствую, как у него сердце разрывается. Ни один взрослый так не страдает, как он сейчас. А все почему? Потому что одна мерзкая девчонка изгадила его милый поступок. Вот и все.
Вернемся к Мите.
Тогда, сидя в шкафу, я впервые услышал фортепиано. Митя играл какую-то мелодию, не слишком печальную, но и не веселую. Просто мелодия. Она успокаивала, убаюкивала. Он играл. Пожалуй, это был один из самых запоминающихся моментов моей жизни. Слушать эти волшебные звуки – удовольствие.
Когда он закончил одну мелодию, то сыграл другую, а потом и третью. В комнату кто-то вошел.
– А, это ты играешь, – сказала мама.
– М, да, – тихо ответил он.
– Не забыл ноты, смотрю. Ладно, играй тут, там папа позвонил.
– М, что сказал?
– Будет через часик.
– Ясно, ладно, мам, я еще поиграю немного.
– Хорошо, потом уроки сделай и иди кушать, а то остынет ведь.
– Да, мам, – ответил он.
– Ну, хорошо.
Она ушла. А Митя не стал играть больше. Он упаковал синтезатор (название этой штуковины я узнал уже потом) в коробку и снова засунул в шкаф. На меня он не обращал сейчас ни малейшего внимания. Ну, ладно, может, не до того ему. Он ушел, а через минут сорок вернулся. Еще через пару минут я услышал крик его мамы и еще мужской голос. Наверно, это был его папа. Почему они кричат? Сложно было разобрать слова, только обрывки.
– Опять… я не могу… ты… к ней… – кричала мама Мити, – каждый раз… даже не скрываешь!
Слов папы я вообще не мог разобрать, одно только мычание.
– Только… пить… – продолжала мама, – свою… подстилку… не могу больше!
Ну и попал же я. Судя по тому, что я услышал, в семье у Мити не все здорово. Папа, похоже, всегда приходит так поздно. Но зачем так кричать из-за этого? Если бы только узнать подробнее, что у них там происходит.
Глава 4
Крик вдруг оборвался. Наступила такая тишина, которую стоит побаиваться. В такой тишине происходят обычно самые страшные вещи, пусть и беззвучные. Может, глазу это не заметно, но так даже хуже. Знаете, люди очень просты. Самые худшие события в их жизни происходят у них в головах.
Митя не дышал. Точнее я не слышал, как он дышал. Внизу хлопнула дверь. Это, наверно, кто-то вышел. Отец или мать? Лучше бы отец, потому что мне он не нравится. Слишком громкий, да и приходит поздно. Нужно больше времени проводить с семьей. А если приходишь так поздно, то уже и сил не будет поиграть с детьми, обнять жену и спокойно посмотреть со всеми телевизор или почитать книгу. А еще у него настроение плохое.
Мама у Мити вроде неплохая, только напуганная и торопливая. Это я по ее голосу понял и тому, как она говорит. Слова она старается как будто выстрелить, чтобы времени не терять. Я еще в магазине, когда стоял на полке, заметил, что люди, в общем-то, торопливы. Вечно спешат. Не могут и на секунду остановиться, чтобы распробовать момент. Люди забывают жить, когда спешат.
Как оказалось позже, ушел из дома отец, а мать пришла в комнату к Мите.
– Вы опять кричали, – едва ли не прошептал Митя.