Полые холмы. Жизнь Мерлина
Шрифт:
— Но если Артуру быть нашим королем, — выкрикнул кто-то, — где же меч, который подарили ему боги?
Кадор вопросительно посмотрел в сторону королевского возвышения, было ясно, что он ждет, чтобы заговорил я. Но я молчал. Я стоял за спиной Артура рядом с королевским креслом. Здесь было мое место, и пора, чтобы люди: это знали. Они выжидающе притихли, все головы повернулись туда, где я стоял черной тенью позади серебряно-белого Артура. Слышался невнятный говор многих голосов. Здесь были такие, кто испытал на себе мою силу, и не было ни одного, кто бы поставил ее под сомнение. Даже Лот. Он вопросительно скосился на меня, так что сверкнули
Он молча взял в руки сломанный меч и осторожно засовывал его обратно в ножны. Вот клинок сверкнул последний раз и скрылся.
— Видите? — обратился Кадор к собравшимся. — Утерова меча больше нет, как нет и его самого. Но у Артура есть свой меч, и он куда прекраснее этого королевского меча, который сломала человеческая рука. Тот меч ему подарили боги. Я сам видел его у Артура в руке.
— Когда? Где? — раздались вопросы. — Какие боги? Что за меч?
Кадор с улыбкой подождал, пока утихнут голоса — спрашивающих. Он стоял в непринужденной позе, статный и могучий, исполненный, как всегда, сдержанной, но действенной силы. Лот кусал губу и хмурился. На лбу у него проступил пот, глаза тревожно обводили залу, подсчитывая сторонников. Как видно, он надеялся, что Кадор будет против Артура.
Кадор в его сторону и не посмотрел.
— Не так давно я видел принца у Мерлина, — объяснил он собравшимся, — это было в Диком лесу, и в руке он держал меч, столь прекрасный, что я в жизни такого не видывал, весь выложенный драгоценными каменьями, точно императорский, и клинок его сиял, как луч света, так что больно было смотреть.
Лот откашлялся.
— Обман зрения. Колдовство. Ты же сам говоришь, при этом был Мерлин. Мы все знаем, что означает его присутствие. Если Мерлин — наставник Артура...
Его прервал низкорослый темноволосый и краснолицый человек, в котором я узнал Гвила с западного побережья, где в горах до сих пор собираются друиды:
— А если и колдовство, что с того? Да за королем, владеющим магией, всякий пойдет!
Это вызвало крики одобрения. Застучали по столам кулаки. Многие гости были кельты из горных областей, и такая речь пришлась им по душе.
— Правда, правда! Сила — вещь хорошая, но какой от нее прок без удачи? А у нашего короля, хоть он и молод, есть и то, и другое. Справедливо говорил Утер о доброй выучке и добром совете. А лучший советчик, чем Мерлин, может ли быть у молодого короля?
— А добрая выучка, — подхватил звонкий молодой голос, — состоит не в том, чтобы выжидать, не вступая в бой, покуда чуть вовсе не опоздал!
Это крикнул, забывшись, Бедуир. Отец для острастки отпустил ему затрещину, но удар пришелся сбоку и не сильный, а карающая рука задержалась и потрепала мальчика по затылку. На них смотрели с улыбкой. Жар спадал. Кипение страстей, вызванное приступом суеверного страха, утихло, люди пришли в себя и были готовы слушать и взвешивать услышанное. Кое-кто из склонявшихся на сторону Лота и его приспешников стал от него отходить. Раздались голоса: «Почему молчит Мерлин? Мерлин знает, как надобно поступить. Пусть он нам скажет!» И другие подхватили: «Мерлин! Мерлин! Пусть Мерлин говорит!»
Я дал им немного покричать. А потом, когда они уже готовы были стены разнести от нетерпения, заговорил.
— Я должен сказать вам две вещи, — начал я. — Во-первых, король Лотиана ошибся: я не наставник Артура, а его слуга. А второе — то, что уже говорил вам герцог Корнуолл: что от Саксонской угрозы нас оградит король, юный и здравствующий, и в руке у него — меч, данный ему богом.
Лот увидел, что удача от него ускользает. И крикнул, обводя взглядом своих сторонников:
— Да, меч — любо-дорого смотреть! Появляется в руке как видение и исчезает во время битвы!
— Вздор говоришь, — оборвал его граф Эктор. — Тот меч, что был выбит у него из рук, одолжил ему я. И не сокрушаюсь о нем, не из лучших был клинок.
Кто-то засмеялся. Здесь и там блеснули улыбки, и теперь в голосе Лота слышалась лишь ярость поражения:
— Так где же он добыл тот чудо-меч и куда он теперь подевался?
Я ответил:
— Он один отправился на Каэр Банног и достал меч, хранившийся на дне озера.
Стало тихо. Среди собравшихся не было никого, кто бы не знал, о чем идет речь. Я увидел, как люди осеняют себя знаком, охраняющим от чар.
Кадор нарушил тишину. Он сказал:
— Это правда. Я видел своими глазами, как Артур возвратился с Каэр Баннога и привез его с собой в старых-старых ножнах, словно он пролежал там, спрятанный, добрую сотню лет.
— Так оно и было, — подтвердил я. — Послушайте, милорды, я поведаю вам, что это за меч. Этот меч взял с собою в Рим Максен Вледиг, а потом его соратники привезли этот меч обратно в Британию и спрятали здесь до того времени, покуда боги не надумают указать сыну короля к нему дорогу. Нужно ли напоминать вам пророчество? Оно произнесено не мною: меня тогда еще не было на свете. Оно гласит, что меч явится по воде и по суше и будет покоиться, сокрытый во тьме и заключенный в камне, покуда не явится тот, кто рожден быть законным королем всей Британии, и не достанет его из укрытия. Вот он и лежал на Каэр Банноге в чертоге Билиса, пока, препровождаемый божественными знамениями, Артур не нашел его там и не освободил из каменного плена.
— Покажи Hand — закричали все. — Покажи!
— Я покажу вам этот меч. Он остался лежать на алтаре часовни, что в Диком лесу. Там я его положил, и там он пролежит до тех пор, пока Артур не подымет его в присутствии вас всех.
Лот заметно струсил: все теперь были против него, а он открыто выказал себя противником Артура. Но до сих пор я говорил негромко и спокойно, и Лот еще питал надежду на успех Его поддерживало природное упрямство и тупая жажда власти.
— Видел я этот меч, меч в алтаре Зеленой часовни. И многие из вас его видели! Это меч Максена, спору нет, да только он вырезан в камне.
Тут я сделал шаг вперед и высоко вскинул руки. В открытые окна, неведомо откуда, ворвался ветер, зашевелились пестрые знамена, алый дракон у Артура за спиной словно полез кверху по золотому полю, а моя тень, колеблясь, выросла на стене, также подобная дракону с распростертыми крыльями-руками. Сила моя была при мне. Она прозвучала и в моем голосе:
— Но из камня он поднял его и подымет опять в присутствии вас всех Часовня же отныне будет именоваться Гиблой часовней, ибо если кто, не будучи по праву королем, то лысо прикоснется к тому мечу, клинок вспыхнет в его руке, как гибельная стрела небес.