Полынов уходит из прошлого
Шрифт:
В двери показалась Мария Васильевна.
— Александр Иванович... До вас приехали.
Полынов вышел встречать гостя.
День был солнечный, но не жаркий. Навстречу Полынову по садовой дорожке шел мистер Хейвуд. Он был в клетчатом костюме и серой шляпе. Приподняв ее, он сердечно улыбнулся и довольно хорошо произнес по-русски:
— Прошу прощения за вторжение.
— О, пожалуйста... Весьма рад вас видеть.
Они обменялись рукопожатием.
— Хорошо у вас тут, — с наслаждением вдыхая чистый воздух, сказал гость. — Вот и я надеюсь вскоре жить
— А как же дипломатия? — улыбнулся Полынов.
Мистер Хейвуд иронически развел руками:
— Новые времена, новые люди. Меня призвал покойный президент, теперь меня просят удалиться... Но так как у дипломатов принято соблюдать хороший тон, мне предлагают поехать послом в Голландию... Но я уже сказал нашему министерству «прощайте» и через несколько дней покидаю вашу страну.
Он проговорил это весело.
Они прошли в кабинет Полынова.
— Вы разрешите курить?
— Конечно.
Полынов попросил Марию Васильевну принести пепельницу. Он терпеливо ожидал, когда гость объяснит цель своего визита.
Но тот не торопился, делая глубокие затяжки, жадно курил.
— Не скажу, что я без сожаления покидаю вашу страну.
— Тогда почему же вы уезжаете?
Посол рассмеялся:
— Вот, видимо, поэтому. Так как я пришелся по душе вашему правительству, я стал неугоден своему... Тут ничего не поделаешь. Я слишком стар, чтобы приспосабливаться.
Он проговорил это так искренне, что Полынов невольно почувствовал к нему уважение.
— Но хватит обо мне... Мистер Полынов, мне поручено вручить вам официальное приглашение одного нашего университета выступить в его стенах с циклом лекций по вопросам человеческого долголетия.
С этими словами он вручил Александру Ивановичу пригласительный билет, пестрый, отпечатанный в нескольких красках.
— Естественно, все расходы университет берет на себя.
— Весьма благодарен, но это несколько неожиданно... Кроме того, есть ученые, которые имеют на такое предложение гораздо большее право.
Посол наклонил свою седую голову.
— Мне трудно что-либо возразить, но приглашение прислано вам. Вы на моей родине весьма популярен.
— Я?!
— О вас много пишут в газетах в связи с вашей романтической историей в прошлом.
— Ах, вот что...
— Разрешение на выдачу вам визы получено... Кроме того, звонили из нотариальной конторы братьев Уатсон и просили передать, что для оформления прав на наследство вам необходимо явиться к ним.
Полынов насторожился.
— Речь идет о копи в Южной Африке?
— Возможно... Кстати, разрешите вас поздравить. Вы теперь богатый человек.
— Да, действительно, — иронически заметил Полынов.
Хейвуд удивился:
— Миллион восемьсот тысяч долларов совсем не маленькие деньги!
— Сколько?
— Да, кажется, такую сумму назвали... Если вы хотите знать мое мнение, то я вам советую поехать... Вы бывали в нашей стране?
— Нет.
— Тогда тем более воспользуйтесь случаем... Вы узнаете много интересного... Надеюсь
— Спасибо.
Разговор продолжался еще. долго. Посол сожалел, что не застал сына Полынова.
— Кажется, наши дети подружились... Жаль, что им придется расстаться...
Александр Иванович пригласил его отобедать, но посол изъявил сожаление, что не имеет возможности, он и так засиделся.
Простились они самым сердечным образом.
После отъезда Хейвуда Полынов хотел вернуться к работе, но безуспешно: визит бывшего посла взволновал Александра Ивановича. Честно говоря, приглашение было заманчивым. Оно позволило бы не только обменяться мнением с учеными другой страны, но и получить дополнительные материалы по вопросам долголетия. Да и кроме того, если сумма, которую назвал посол, соответствует действительности, то о получении такого наследства стоило позаботиться. Миллион восемьсот тысяч долларов... На такие деньги можно многое сделать.
Ему захотелось поделиться своей новостью с Петром Николаевичем.
Полынов еще успел застать Крюкова в лаборатории. О неожиданно огромном наследстве Александр Иванович решил рассказать после, а сначала сообщил лишь о приглашении выступить в университете. Крюков почесал массивный затылок.
— Университет какого города вас приглашает?
Александр Иванович назвал.
Крюков иронически усмехнулся:
— Это все равно, что международный шахматный турнир в Васюках.
И, перехватив недоуменный взгляд собеседника, добавил:
— Есть такая книга «Двенадцать стульев». Герой ее, великий комбинатор Остап Бендер, развивал «липовую» идею проведения шахматного турнира с участием выдающихся гроссмейстеров в захолустном местечке... Но это была остроумная шутка, а тут пахнет чем-то серьезным... Или все это делается ради рекламы, или черт знает что такое...
Крюков прошелся по комнате, потом подошел к Александру Ивановичу, дружески положил свою широченную ладонь на руку Полынова.
— Не торопитесь давать согласие...
— Почему?
Вместо ответа Петр Николаевич открыл ящик письменного стола, достал журнал в яркой обложке. Полистав, раскрыл его.
— Имейте в виду, это пишем не мы, а ученый той страны, куда вы собираетесь отправиться. Хотите послушать?
— Да.
Крюков неторопливо читал:
— «Не взирая на весь мысленный прогресс за последние десять лет в наших знаниях и открытиях, огромный процент населения нашей страны остается совершенно вне сколько-нибудь существенного лечебного и профилактического обслуживания. Даже крайне недостаточные, ничтожно малые ассигнования государства и общественных организаций урезаны за последние годы до такой степени, что подрываются и нарушаются самые основы многих санитарно-гигиенических служб... Мы знаем цену технических процессов для предупреждения ненужной заболеваемости и преждевременных смертей. Эта цена до смешного мала по сравнению с другими современными тратами. Но год за годом в нашей стране государственные расходы на народное здоровье понижаются до жалкого уровня».