Полюби меня, мама
Шрифт:
Аня редко приходила к Варе в те три года. А когда и приходила, то задерживалась ненадолго. Поначалу Варя не понимала зачем какая-то тетя приходит к ней. Но нянечка каждый раз настойчиво повторяла: «Мамочка твоя. Иди к мамочке на руки. Мамочка пришла». Мамочка никогда не брала Варю на руки: тяжело. Возьмет, потом поставит на пол. Та и стоит. Как-то раз на прогулке кто-то из детей толкнул Варю в спину, падая, она ударилась подбородком о край песочницы, из раны заструилась кровь. Но Варя не плакала, а только испуганно смотрела на мать. Та, схватив дочь за капюшон, потащила ко входу в дом ребенка: «Заберите!» Следующий раз она пришла к дочери через две недели.
В детском доме Варю никто не навещал.
«Дед Мороз! Здравствуй! Я знаю, что ты все можешь. Пожалуйста, найди мою маму и передай ей это письмо»
Письмо матери:
«Здравствуй, моя дорогая и любимая мамочка! Мы с тобой очень давно не виделись! Я знаю, у тебя очень много дел и тебе некогда приехать ко мне. Знай, я тебя очень люблю и каждый день жду! Когда ты переделаешь все дела и приедешь ко мне, то нашей любви никто не помешает! Я так люблю тебя и сильно скучаю! Приезжай скорее! Твоя доченька Варя»
Отец. Одиночка
Договорились встретиться с Алексеем в 9 утра на участке. Он приехал заранее. Шагал разбитной походкой в потертой выцветшей куртке, с рюкзаком за плечами.
– Алексей! Вы мимо проходите! Вам сюда!
– Правда? А мой GPS говорит идти дальше…
– Нет! Он ошибается! Сорок седьмой участок здесь. Вот он. Переодеться можете в этом халахупе. Правда, там сыро.
– Я не стеснительный! Прямо тут и переоденусь.
На вид Алексею больше сорока. Если бы рядок белых зубов во рту, да волос побольше, да станом покрепче…, то мужчина за первый сорт. Но, видно, жизнь потрепала Алексея, и потрепала хорошо. Пятнадцать лет назад Алексей закончил факультет журналистики БГУ и работал спортивным журналистом в весьма известном издании Беларуси, исколесил много стран. Грамотность великолепная, слог легкий, коммуникабельность высокая. В один из «перелетов» познакомился со стюардессой. Завязался роман. Букеты роз, шампанское, прогулки под луной, жаркие поцелуи. Приступы ревности, молчания, признания в любви. Когда понял, что без нее никак, предложил свое сердце, руку, обручальное кольцо и комнатушку в общежитии. Стюардесса Женечка подумала и согласилась.
Беременность Женечки протекала легко. Вначале новое состояние будущей мамы радовало женщину, а потом… А потом она стала завидовать подругам, которые «летали», у которых «била фонтаном» жизнь, а она, Женечка, превращалась в жирный пончик. Казалось, Женечка возненавидела дочь еще до рождения. Алексей старался заработать, но журналист – не бизнесмен, не банкир, не мафиози – на прихоти Женечки постоянно не хватало.
Как-то в метро Алексей встретил давнишнего знакомого. Выпили по бокалу пива, разговорились.
– Лешка, тебе журналюгой не заработать денег для Женьки. Она – вон! Какая девка! Цену себе знает. На нее все мужики пялятся. А скоро
– Так я только и умею, что писать. Строить не умею.
– А ничего строить не надо, дорогой! Надо бурить! Люди платят за то, что бурим то, что им не нужно! Сила нужна. Так ты и мужик! А?
Алексей согласился. Сначала по выходным подрабатывал. А когда почувствовал «живые» деньги, то бросил редакцию и журналистику. Деньги сами стали догонять Алексея. Женечка была в восторге! Вот только Алексей стал другим. Работа отнимала не только силы, она забирала его целиком. Это уже был нет тот интеллигентный мужчина, в разговоре с которым женщины, да и мужчины, смущались, заискивали. Алексей становился обычным свойским «рубахой-парнем» среди работяг. С ним «друганы» могли выпить «горькой», подраться, ругнуться матом. Как раз тогда некогда красивые зубы Алексея стали безвременно покидать его… «друзья» помогали.
В морозное снежное февральское утро Женечка родила Юльку. В родзале Валерий Иванович, как положено акушеру-гинекологу, положил новорожденную девочку на грудь матери. Женечка не выдержала:
– Заберите ее! Да заберите же! – истошно закричала Женя. Доктор решил, что женщина устала, но это было начало конца. Конца почти не начавшегося материнства.
На пятые сутки Алексей приехал в роддом за своими девчонками. Как положено отцу, приготовил розовый конверт и одежки для малышки, толстое пуховое одеяло, букет цветов для жены. К шикарной коробке конфет «Спартак» приклеил конвертик с деньгами для медсестры, которая вынесет ему доченьку: откупные, как в народе говорят. И вот к 13 00 Алексей ожидал своих. Свеженький, выбритый, с цветами и покупками.
– Вы за Курниковыми? – спросила невысокая, чернявенькая медсестричка, с интересом разглядывая «папашу».
– Да, за ними. – что-то дрогнуло в душе Алексея. Будто кто-то невидимый заколотил в бубен.
– Так вы ничего не знаете?
– Я знаю только то, что их должны сегодня выписать. Что случилось? – Алексей схватил медсестру за рукав халата.
– Я позову врача! – вырываясь, ответила медсестра.
Через минут пятнадцать пришел врач. Валерий Иванович долго медлил. Редко бывают такие неординарные случаи. Чаще отказываются от детей матери-одиночки, алкоголички, просто шалавы, которым некуда забрать ребенка, а тут совсем другое. Замужняя женщина отказалась от дочери. Сначала все в отделении решили, что это послеродовая депрессия, потом подумали, что Евгения в разладе с мужем. Но Алексей каждый день приходил в роддом с передачей, трезвый, чисто одетый. Ежедневно он расспрашивал о жене и дочери. Валерий Иванович велел медсестрам говорить, что все в порядке. Думал: одумается женщина. Но вышло не так. В день выписки Евгения забрала свои вещи и ушла из больницы сразу после обхода и разрешения на выписку. Ребенок остался ждать отца.
– Добрый день. Вы, наверное, Алексей Курников? Супруг Евгении Курниковой? —спросил Валерий Иванович у Алексея.
– Добрый. Да. А вы – доктор?
– Белый халат меня всегда сдает. – попытался пошутить Валерий Иванович.
– Доктор, я жду своих девочек. Что-то случилось? Вы сегодня передумали их выписывать, правильно? Какие-то осложнения? Не молчите.
Конец ознакомительного фрагмента.