Полюби меня таким
Шрифт:
— Я люблю тебя, Даша… — шепчу, изливаясь, заполняя своим семенем.
— Я люблю тебя Макс… — вторит, сокращаясь от очередной волны оргазма.
Глава 15
Дарья
Солнечные зайчики бегают по спальне, задевая наши обнаженные тела. Лежу и млею, потягиваясь и жмурясь от удовольствия. Рука проскальзывает по животу, жадно обхватывая грудь.
— Жду не дождусь, когда она увеличится и животик округлится, — обхватывает сосок губами, засасывая и покусывая.
— М-м-ммм…
— Ты поняла, что я имею ввиду, — поглаживает по животу и облизывает другую грудь. — Я хочу нашего ребёнка. А лучше двух или трёх.
— А я хочу в туалет. И если ты меня не отпустишь, устрою потоп в кровати, — пытаюсь сменить тему и отползти.
— Иди зассыха, — смеясь, отпускает. — Как понимаю, делать это будешь в одиночестве, а мне в другую ванную идти?
— Да. Люблю свидания с белым другом проводить в гордом одиночестве, — хохотнув, скрываюсь за дверью.
Не готова поднимать тему детей. У меня их трое. Не рассчитываю увеличивать это количество. Даже розовая дымка, появившаяся от всех признаний за эти выходные, не смягчает ощущение приближающейся катастрофы. В районе солнечного сплетения периодически появляется болезненное давление, мешающее дышать. Состояние безнадёжности проходит онемением по конечностям, и очень сложно держать лицо и улыбаться. Подрывать восстановившуюся идиллию обрубанием разговоров на тему ребёнка, страшно. Проще сбежать в туалет, ванную, на балкон.
Всё крутится вокруг беременности. Холодильник забит только полезными продуктами, на полке прописались витамины для беременных и фолиевая кислота, пепельницы и сигареты выброшены из дома, сумки и машины. Удушающий контроль, не имеющий пока оснований, охрана, сопровождающая машину и обеспечивающая круглосуточное наблюдение. Макс свихнулся на этой почве. Боюсь представить мою жизнь, если беременность подтвердиться.
Приведя себя в порядок, выхожу из ванной, накидываю пахнущую моим самцом рубашку и направляюсь на кухню. На столе горстка таблеток, каша, творог, ягоды и свежевыжатый яблочный сок.
— Фу, Мааакс, — ною я. — Опять каша и творог. Хочу яичницу с беконом или колбасой.
— Тебе сейчас вредно яичницу с беконом. Ешь вкусную кашку с творожком, радость моя, — засовывает большую ложку каши себе в рот. — М-мммм. Вкусняяятинкааа.
— Вот и ешь свою вкусняяятинкууу, — передразниваю его. — А я бутер с колбаской слопаю.
— Колбаски нет, — улыбается, продолжая хомячить кашу с творогом. — Вредно.
— Уууу. Узурпатор, — придвигаю к себе ягоды и творог и начинаю забрасывать в рот голубику.
— К четырём визажист придёт. В восемь едем на благотворительный ужин, — напоминает, перехватывая руку с ягодой и облизывая пальцы, заставляя перетекать кровь к низу живота. С губ срывается тихий стон.
— Я так и не получил порцию утреннего трения, — поднимает меня со стула, подсаживая на столешницу.
Он не выносим. Закрываю глаза и отдаюсь его нежным рукам, плавясь
К четырём приходит визажист Людочка. Разодетая и размалёванная девица лет тридцати. Первые пятнадцать минут щебечет и пускает слюни на Макса. Мой! Рычу про себя.
— Может займётесь мной, Людмила, — не выдерживая, ехидно улыбаюсь. Подплываю к Максу и нежно целую в губы. — Поработай, пока из меня красавицу делают.
— Ты и без раскраски красавица, — прижимает к себе, углубляя поцелуй. — Коварная, — шепчет на ухо, прежде чем отпустить.
Подобрав слюни, Людочка приступает к работе. В процессе преображения боюсь смотреть в зеркало. Неизвестно, что обломанная девица сотворит со мной. Но по прошествии трёх часов в зеркало смотрит пожирательница мужчин. Глаза блестят в омуте чёрных опахал, пухлые губы густо приправлены карамельным блеском, волосы убраны в высокую причёску и несколько локонов струятся по голой спине.
— Спасибо, Людочка. Потрясающая работа, — ошарашенно произношу, крутясь перед зеркалом.
Зайдя в спальню, кошак замер и встал в стойку. Спина, голая до копчика ввергла в ступор. Постояв пару минут в замороженном состоянии, зажмуривается и зарывается рукой в свою шевелюру.
— Блядь! А бельё ты куда одела?! — рычит, выпучив глаза.
— Какое бельё? Верх не предусмотрен, а низ под запретом, — мурлычу, прислоняясь к Максу.
— Мне весь вечер от мужиков задницу твою прятать? Может что-нибудь накинешь сверху? — умоляюще смотрит на меня.
— Ага. Если только мешок из-под картошки, — смеюсь, поглаживая по мощной груди.
— Ладно. Тогда ответь на вопрос: сколько раз за вечер я тебя трахну в туалете?
— Ни сколько, милый. Иначе дома без десерта останешься, — с хитрым прищуром угрожаю.
— Хорошо. Сдаюсь, — недовольно ворчит. — Я к кольцу серьги с колье заказал. Оденешь?
Достаёт две коробочки и открыв кладёт на комод. Охрененный комплект, повторяющий дизайн кольца. Теперь я в заморозке. Не могу говорить, шевелиться, дышать.
— Любимая, ты опять не дышишь. Давай. Вдох, выдох. Ровнее, — гладит по спине, целуя висок. — Ты всегда так на подарки реагируешь?
Отрицательно мотаю головой. Трясущимися руками пытаюсь надеть серьги, но ничего не получается. Макс перехватывает руку и надевает их сам. Колье в виде тонкой спиральки, обсыпанной бриллиантами и с большим, коричневым камнем по центру, приходится расположить камнями на спине, акцентируя на ней ещё больше внимания.
Поцеловав шею, притягивает к груди и смотрит на нас в зеркало. На удивление мы очень гармонично смотримся. Макс в чёрном костюме и белоснежной рубашке, обтягивающей широченные плечи, и я в шоколадном платье на шпильках, ниже на пол головы, утопающая в его здоровенных ручищах.