Полюби во мне тьму
Шрифт:
– Хорошая ученица, - прошептал Краз, наслаждаясь ее алыми щеками. – Усердная. Разве на фресках монастыря ты не заметила, что у ангелов крылья белые?
– Ангелы всякими бывают, вы сами говорили, - обиделась Лючия и попыталась оттолкнуть демона, отчего еще больше была обездвижена. Ее грудь расплющилась о его тело. Краз закрыл глаза. И досчитал должно быть до ста.
– Я не врал. Все мы когда-то были белокрылыми ангелами, но треть из нас покинула Заоблачное царство и стала…
Лючия
– … ангелами зла.
– Демонами… - пораженно прошептала она, зная из древних книг, что за самым красивым, но мятежным ангелом перешла на Обратную Сторону чуть ли не половина обитателей небесного Царства. Вот только творящих зло демонов в тех книгах изображали безобразными и мерзкими, и Лючия никак не думала, что за прошедшие тысячелетия они смогли сохранить ангельскую красоту.
– Мы носим рога как символ принадлежности к своему роду, живем в мире огня и пепла, слушаем музыку криков и стонов и испытываем при этом удовольствие, поскольку мы чистое зло и боль других нас не волнует. Предательства, соблазнения, низменные страсти – вот то, что окрасило наши крылья в черный цвет. И раз тебе довелось влюбиться в демона, то не плачь и не кричи, оказавшись в его власти. А я непременно своей властью воспользуюсь, чтобы раз и навсегда покончить с твоим проклятием.
– Каким проклятием? – подняла голову Лючия, не веря, что ее любовь можно считать проклятием. И вообще, как он узнал о живущих в ней чувствах, ведь она так тщательно их скрывала?
– Я должен ответить на зов, и тогда смогу покинуть этот мир.
– Вы мечтаете умереть?! – ужаснулась леди Росто, но прочитав в глазах демона насмешку, опустила лицо и нервно прошептала: - И о каком зове идет речь? Я вас не звала, вы сами ко мне явились.
Кразимион устало вздохнул.
– Тебе, ведьма, достаточно знать, что я на все пойду, лишь бы прекратить череду твоих перерождений.
– Перерождений? А это еще что такое?
– Разве ты не заметила, что отличаешься от простых людей? Ты встречала еще кого-нибудь, кто видит ангелов и разговаривает с привидениями, кто щелчком пальцев разжигает огонь и варит зелье, дарящее крылья? – грустно улыбнувшись смотрящей на него во все глаза Лючии, демон добавил: - Ты ведьма, которая, перерождаясь вновь и вновь, мучает меня вот уже четыре века, семнадцать лет и одиннадцать месяцев.
Не дав возразить, он оттолкнулся от дерева и зашагал прочь.
«Я его мучаю...»
Лючия, убитая признаниями чернокрылого ангела, медленно сползла на землю.
Ее мир перевернулся.
Она вдруг поняла, что с детства грезила не ангелом, а демоном, и ждать от него помощи или, хуже того, упрекать в бездействии было крайне глупо. Обитатели мира огня просто не в состоянии выполнять работу хранителей. Они другие. Зря злилась и копила обиду.
«Он
Кразимион, умываясь в холодном ручье, старался убедить себя, что поступил верно.
– Я - демон, я - бессмертный! Она - жертва проклятия и лишь помеха на моем пути!
– твердил он, разбрызгивая воду, и с кровью выдирал первые ростки влюбленности, намеренно называя влечение к Лючии пошлым желанием совокупляться.
Что бы ни говорили ангелы, но демоны, полюбив раз, ни за что не отказались бы от своего выбора. Какая жизнь ждала Кразимиона, отдайся он чувствам к ведьме? Кроме краткого момента в каких-то пятьдесят лет, когда он с болью будет наблюдать за увяданием любимой, его бытие заполнится беспросветным одиночеством.
Тосковать по той, что после смерти гуляет по Дивному саду или часами сидит в кипящем масле в зоне «Возмездие» (что казалось более подходящим исходом для такой ведьмы, как Лючия), было бы выше его сил. Кразимион слышал, что отчаявшиеся демоны, потеряв свою любовь, уходили к смертоносной реке у подножия вулкана Доминант и никогда больше не возвращались. Вот и он, Высший демон, закончит свою жизнь в дарящей забвение лаве, если вдруг полюбит земную женщину.
«Как же мало я знаю о проклятии!
– Новая порция холодной воды ударила в лицо, остужая голову. Все, что Краз помнил из слов Джордано - необходимость найти жертву проклятия, которая жаждет любви.
– Ну, нашел. И что дальше? Проклятие на этом закончилось или через сто лет, когда изнуряющая тошнота вновь позовет в Красные горы, я пойму, что чего-то не доделал?»
Над головой кто-то тяжело пролетел и рухнул в траву за ручьем.
– Ангелы!
Затянув те ремни, что в гонке по спасению Лючии так и остались не застегнутыми, Кразимион взметнулся вверх. Повисев над лесом и убедившись, что Непотребник и привидение его заметили, вновь вернулся к ручью, где на поляне распластались измученные ангелы.
Заоблачники расправили крылья, надеясь, что ветер и едва проклюнувшееся солнце высушат потрепанное оперение.
«Вдруг нимбоголовые, почуяв мое безвыходное положение, заупрямятся?» -демону до зубной боли не хотелось обращаться за помощью к ангелам, наверняка затаившим на него обиду.
Фим поморщился, почувствовав, что кто-то закрыл от него солнце. Увидев стоящего над ним демона, поспешно сел. Анхель же принял стойку, готовясь отбить атаку. Горящий ярким пламенем меч был занесен для удара.
– Расслабьтесь, - лениво произнес Кразимион и, показывая свой миролюбивый настрой, сел рядом с Фимом. Сорвав былинку, сунул ее кончик в рот.
– Сегодня не трону.
Видя, что меч Анхеля перестал полыхать, ухмыльнулся.
– Убери игрушку, еще порежешься, или вон, старику, нимб снесешь.