Полюбить Дракона
Шрифт:
Впрочем, князь Эван выглядел пристыженным, как бы ни старался придать себе вид отстраненный, замкнутый и гордый.
— Я сожалею, — хрипло произнёс он, наконец, — что принял такое решение и подверг ее такому испытанию. Как она?
— Спит, успокоилась, — ответил Лео.
— Думаю, — произнес Эван, — подарок ее взбодрит. Смотри, что я принес. Самки любят подарки и украшения.
Сквозь опущенные ресницы Диана увидела в руках князя роскошное колье. Алый камень, окруженный россыпью бриллиантов, сверкающих, как холодные звезды, три нитки жемчуга. Князь держал это невероятное, захватывающее
— Это красиво, — согласился Лео, — но рыбка и в пещере ничего не взяла. Не знаю, примет ли от тебя дар, соблазнится ли, — в голосе его зазвучало сомнение, и Эван шумно, со страстью, выдохнул свое напряжение.
— Да кто же знает, что им надо! — пробормотал он, мучаясь от невозможности решить ситуацию по своему желанию сию же минуту, одним словом, как он привык решать проблемы. — Подарил бы что угодно, чтобы оставались рядом!.. неприятно привязываться к самке, считать ее чем-то постоянным — и терять! Чем он ее приманил, почему она оплыла к нему?!
«Ого, — с удивлением подумала Диана. — Сколько страсти, сколько пыла! И он мне будет говорить, что нет любви? Интересно, о ком он говорит?»
— Все еще по ней скучаешь? — небрежно ответил Лео. — Ну, сманил и сманил. Теперь у тебя другая есть. Еще глаже и еще симпатичнее. Она и вправду нежная рыбка; она мне нравится больше прежней. Такая юная, такая трепетная, любопытная, искренняя… Зачем тебе та самка? Ее черные волосы так и норовили превратиться в чешую, а тихий голос был слишком сладким. Как яд, растворенный в вине. Забудь ее; или в тебе уязвленная гордость говорит, оттого что Звездный смог ее увести?
«Да ведь он об Ирке говорит! — потрясенная, сообразила Диана. — О самке, которую украл Звездный Колдун — Андреас! Он же Ирку сманил… А она, конечно, красотка. Обманула обоих; и князя не любила, и Звездному наобещала, видно, с три короба, и ничего не сделала… Или просто не смогла исполнить то, что он хотел? В любом случае, — Диана вдруг ощутила болезненный укол ревности в сердце, — князь Эван ее… наверное… любил. Был немного влюблен; привязан. И забыть не может».
Это показалось Диане отчего-то таким обидным, что она не стала больше скрывать, что не спит, и уселась в постели, откинув покрывало.
Оба мужчины, беседующие поблизости, тотчас обернулись к ней, и Лео шумно вздохнул, жадно окинув взглядом ее тело.
— Смотри, какая, — произнес он, — какая нежная кожа, какие волосы золотые… Какие розовые пальчики. В них горячая кровь, а не холодные морские воды. Твое сердце точно камень, Эван.
— Нет, — также хрипло ответил Эван, пожирая девушку взглядом. — Не камень. Как раз наоборот. Я боюсь снова впустить в него тепло — и снова обжечься о холод.
— Разве это слова, достойные смелого князя? — коварно промурлыкала Диана, усевшись так, чтобы все изгибы ее нагого тела были соблазнительно позолочены неярким янтарным светом ночника. Отчего-то ей сейчас очень хотелось, чтобы Эван вытряхнул из мыслей ее соперницу и думал только о ней, о Диане, видел только ее. — Кто не боится и не пробует, тот никогда не получит того, что так вожделеет.
Эван усмехнулся, тряхнул черными волосами.
— А ты можешь обещать мне свою
— Верность? — переспросила Диана. Пальцы князя осторожно касались ее кожи, оставляя ощущения тепла, обрисовывали округлость женской груди, нежный мягкий животик. — Как собака?
Князь поморщился. Отчего-то такое сравнение ему не понравилось.
— Если мне нужна будет собака, я не стану искать ее в другом существе, я ее просто заведу и воспитаю по своему желанию. Я хочу, чтоб ты, — князь поднялся, отвел от ее шеи волосы, и Диана почувствовала, как на ее шею скользнуло тяжелое и прохладное колье, — чувствовала то же, что и я.
Он застегнул замочек украшения, оправил ярко сверкнувшее рубиновое сердце, его теплые ладони сжали плечи девушки.
— Красота женского тела и красота камней вечна, — почему-то произнес он. — Может, твое сердце тоже станет таким же огненным, как этот камень? Хотя бы сделает видимость? Камень тоже холоден но кажется, что он горит.
— Разве камнями зажигают в сердцах женщин страсть? — игриво произнесла Диана.
— А чем же?
— Может, теплом поцелуев?
— Я пробовал. Но и это не приносит желаемого тепла, — вздохнул Эван. — Оставим глупые мечты высшим силам. Они решат, да или нет. А мы просто будем жить. Не бойся и не отвергай меня, маленькая Ирментруда. Я умею делать женщинам хорошо. Я не причиню тебе боли.
Его серые глаза горели ярко, как лед на горной вершине. Еле сдерживая страсть, он склонился над девушкой, обнял и огладил ее ладное тело, прильнувшее к нему, впился страстным поцелуем в губы, готовые ласкать его в ответ.
От поцелуя князя, полного жаркого желания, Диана ощутила, как огонь желания рванул по ее венам, разжигая сердце, заставляя его биться быстрее и желать. Нетерпеливые пальцы князя проникли меж ее ног, прижали влажные губы, коснулись горячей дырочки, и Диана простонала -долго, сладко, нетерпеливо.
— Да, вот так. Будь покорна. Я хочу, чтоб мои прикосновения приносили тебе только наслаждение, и никогда — отвращение, — шептал Эван, укладывая девушку в постель, лаская ее горящие губы. — Вот так…
Его ладонь жадно накрыла округлую грудь, пальцы сжали сосок, поглаживая, лаская его так, что девушка, постанывая, выгнулась вперед, навстречу ласкающей руке, трепеща от острого наслаждения и нетерпения. Диана балансировала на грани; еще одно движение, еще ласка — и лоно прольется горячим соком желания, и задрожат стиснутые бедра.
Ласковые прохладные ладони скользнули по коленям девушки, жадные нетерпеливые поцелуи покрыли все ее ноги. От неукротимой хищности, с которой второй дракон овладел ее телом, Диана вскрикнула, чувствуя, как Леонард нетерпеливо разводит ее ноги и целует, целует — от колена и выше, по мягкой нежной коже на внутренней стороне бедра, тонкой и чувствительной, оставляя цепочку теплых влажных поцелуев.