Полюбить незнакомца
Шрифт:
– В таком случае я немедленно удаляюсь.
На это замечание, произнесенное в шутливом тоне, девушка, лишь слегка поклонившись, с самым серьезным видом ответила:
– Благодарю вас. Я вам очень за это признательна.
– Пошла ты к черту, – проворчал он сквозь зубы, заметив насмешливые искорки в ее глазах.
– Это вполне вероятно, – спокойно ответила она. – Желаю вам всего наилучшего.
Когда он ускакал, она перешла через дорогу. Укрывшись за живой изгородью рядом с тропинкой, Клэр долго с улыбкой смотрела ему вслед. Как, однако, глупы эти мужчины и как легко они обижаются, если женщины не отвечают им так, как они этого ожидают. Она подумала, что капитан пользовался большим спросом в кливдонском обществе, как и этот старпом в местных кругах. Он, несомненно, был богат, если
Она припомнила данный самой себе обет. Ни один мужчина никогда не возьмет у нее того, чего она не отдаст сама, по своей доброй воле. Она была не настолько глупа, чтобы предположить, что те мужчины, которых она сегодня встретила, и тот и другой, всерьез хотели бы узнать ее получше. Поэтому холодность стала для нее наилучшим щитом. Нельзя было допускать возникновения слухов, связанных с именем мисс Корт, или ее карьере придет конец.
Проходя по полю, она вдруг вспомнила о платье, которое она отложила в сторону, чтобы совершить эту прогулку. Это было простое утреннее платье, заказанное мисс Фостер. Завтра она уезжала в Бат. После своего успеха на балу Изабель с гордостью демонстрировала свой бюст, и хотя ей, конечно, никогда было не стать хрупкой даже на вид, Клэр на сей раз выбрала для нее «императорскую» линию, но понизила слишком высокую линию талии и с помощью хитроумной аранжировки, едва заметных складочек и бантиков в виде цветков свела до минимума впечатление монументальности ее фигуры.
Когда она подошла к коттеджу, небо приобрело слегка свинцовую окраску, а мягкий бриз превратился в холодный ветер. Из окна она глядела на широкий канал. Волны, казалось, становились все круче. Они подбрасывали вверх и швыряли вниз корабли, входившие в устье.
Закончив шить платье, она тщательно завернула его и положила в шкаф.
Все больше темнело, и небо становилось каким-то странным, зеленовато-бледным. Зловещая тишина, казалось, цепко охватила природу. Розы под окнами прекратили раскачиваться и словно застыли в тревожном ожидании, затаив дыхание. Не слышалось даже привычных звуков мычания коров и блеяния овец. Может, такая удивительная тишина предвещала бурную грозу? Она вдруг задрожала от холода и решила зажечь масляную лампу. В камине лежали приготовленные Сепом поленья дров, и, хотя сейчас был июнь, ей захотелось большего тепла, чувства защищенности, безопасности.
Пока дрова разгорелись, она переоделась в свое старое голубое платье и распустила волосы. Закрыв все окна на задвижки, она улеглась на диван с чашкой чая.
Вероятно, этот старый дом выдержал не одну грозу, – размышляла она, – и не раз одерживал полную победу над свирепым разгулом стихии.
9
Приближение грозы немного волновало и капитана Уильяма Оливера. До того как добраться до Кливдона, он чуть дважды не потерял свою элегантную треугольную шляпу. Засунув ее под мышку, он наконец въехал во двор большого городского дома, в котором жил его дядя. Почему дяде Томасу приспичило немедленно доставить счета за грузы, не обращая внимания на погоду? Все говорило о приятном, благоухающем вечере, и вдруг возникла угроза грозы. Слава Богу, они вошли в порт. Он ненавидел море, даже когда оно было спокойным. К тому же общение с этими подонками на борту «Дельфина» еще только усиливало его отвращение Даже у этого проклятого старшего помощника, Конрада всегда был такой вид, словно он поучал ребенка, да к тому же еще идиота. Но старик в штыки принимал любое слово против этого типа. И не потому, что он пылал великой любовью к Конраду, а лишь из-за кузины Евы, дочери старика, которая была с ним помолвлена.
Еще Уильяма Оливера раздражало, что Конрады принадлежали к старинному роду и занимали подобающее место в истории графства, поэтому от них нельзя было отмахнуться, как от безродных выскочек. Предки этого человека верно служили короне, но почти ничего не получили от этого, в то время как Пэттерсоны сразу оценили по достоинству все преимущества торговли и сколотили
Соскочив с лошади и бросив поводья молчаливому груму, он посмотрел на безобразный старый дом. Во всех окнах горел свет. Как-то раз дядя Томас намекнул ему о партнерстве, но настоял на том, чтобы Уильям изучил все дела на практике, прежде чем сесть в кресло управляющего. Только такое условие смогло убедить его принять предложение, но он добился, чтобы ему была выделена должность капитана. Он был из рода Пэттерсонов, и его могло устроить только флагманское судно торгового флота. Флагманским судном оказался «Дельфин», капитаном которого был Марк Конрад. Уильям получил особое удовольствие от того, что ему удалось выжить Конрада и заставить обращаться к нему, называя его «мистер». Как это ни странно, все это нисколько не уязвило его гордости и не произвело никакого впечатления на команду. Он подозревал, что все его приказы тайно сверялись с Конрадом членами экипажа у него за спиной. Но так как судно работало исправно, он позволял себе закрывать на это глаза и предпочитал выслушивать похвалы от дяди Томаса. Несомненно, пройдет немного времени, до того как все его старания принесут свои плоды. Тогда он уволит Конрада, а всю эту разношерстную банду матросов с «Дельфина» пошлет к черту.
Он вдруг вспомнил о девушке, которую встретил на тропинке. Она не возмутилась небрежно вырвавшимся у него ругательствам. Просто показала ему взглядом, что он ее забавляет. От этого ее лицо вспыхнуло, словно зажженная свеча за стеклом. Она была обычным, скромно одетым созданием, волосы в сеточке, выбивающиеся из-под шляпки кудряшки. И все же, когда она говорила своим мягким голосом и отвечала на его слова, глядя на него ясным взглядом, она становилась прекрасной. Ее нежные, округлые груди безошибочно говорили о том, что она уже юная женщина.
Он пожал плечами, пытаясь отделаться от воспоминаний и готовясь предстать перед очами своего дяди и, может, острой на язычок кузины Евы. По крайней мере, его ожидает хороший обед после проведенного в море месяца, и ему снова будет позволено вновь играть привычную роль джентльмена.
Дядя Томас находился у себя в кабинете, и о приезде Уильяма его оповестил вкрадчивым тоном дворецкий.
– К вам капитан Оливер, сэр, – важно сказал он.
– А, это ты, мой мальчик! Я ожидал тебя час назад. Что-то задержало в дороге, а?
Капитан Оливер сдержал негодование, стараясь не давать волю своему характеру.
– Нет сэр Я сразу отправился к вам, как только судно вошло в порт. Считаю это своей первой обязанностью.
– Первой обязанностью? Я полагаю, первая ваша обязанность – обеспечить приход судна в порт и его своевременную разгрузку.
– Да, естественно, сэр, – заявил Уильям, хотя на самом деле он поручил все эти незначительные, на его взгляд, дела своему заместителю. – Я отдаю себе отчет в ответственности, которую несет капитан.
Узкие серые глазки дяди Томаса внимательно изучали его.
– Надеюсь, что это так и есть. Для этого ты и находишься на борту «Дельфина». Садись и покажи мне счета.
Последовали томительные полчаса, в течение которых ему пришлось следить за быстрыми расчетами Томасом Пэттерсоном прибыли, которую сулили ему доставленные грузы. Он забрасывал племянника вопросами о качестве, количестве товаров, комиссионных, предназначенных для агентов, надежности поставок, а также рыночных цен. От всего этого у Оливера голова пошла кругом. Он уже хотел с обидой заявить дяде, что он не какой-то там клерк в бухгалтерии, но вовремя сдержался, так как именно с клерка начал свою карьеру отец дяди Томаса. В то время Пэттерсоны владели только одним судном, на котором перевозили товары, доставляя их на рынок, занимаясь всеми торговыми операциями. В результате такой неутомимой деятельности морские линии Пэттерсонов теперь владели шестью судами, общим водоизмещением чуть больше двухсот тонн. Эти суда были способны перевозить громадное количество товаров. На каждом из них развевался флаг Пэттерсонов, и они сделали Томаса богатым человеком.