Полюбить незнакомца
Шрифт:
Сеп склонил набок голову, почесывая щетину.
– Видите ли, у меня здесь постоянно снуют девочки с фермы, не говоря уже об этом юноше Альберте.
Клэр в ужасе уставилась на него.
– Не верю собственным ушам! Не ожидаете ли вы, что я уступлю свою спальню этому…
– Да, такая идея возникла у меня в голове, мисс.
– Ну, знаете, придется вам придумать что-нибудь еще, – резко оборвала его Клэр. – Ну а если ко мне заедут клиентки? – пораженная такой мыслью, она замолчала. – Ну а если ему взбредет в голову затянуть песню? Разве такое не случается
Сеп не исключал такой возможности, и Клэр попыталась представить себе выражение на лице миссис Фостер, когда из спальни вдруг донесется пьяный мужской голос, распевающий песни.
– Это абсолютно исключено, Септимус Томас! Я не желаю иметь никакого отношения ко всему этому. Скажите детям, что у вас лихорадка. Вывесите один из ваших замечательных сигнальных флажков, например тот желтенький, что вас нет дома. Боже праведный, человек не может вечно пребывать в состоянии опьянения! Он отрезвеет рано или поздно. Спрячьте подальше бутылку рома и сварите ему крепкий кофе, как только он придет в себя. И положите кольцо ему в карман. Возможно, он с ней еще помирится.
Выйдя из коттеджа Сепа, Клэр направилась к себе. Она была наполовину удивлена, наполовину раздосадована тем, что Сеп рассчитывал на ее помощь в отношении Марка во второй раз. Кто она? Какая-то миссионерка, в доме которой могли приходить в себя полуутопленники или пьяные в стельку матросы? Какое она имела к ним отношение? Почему она должна была волноваться? Разве у нее не было других хлопот, кроме как утешать мужчину, которого отвергла другая женщина?
Конечно, она могла бы утешить его, но у нее не было никаких прав на него, и он был не вправе что-то ожидать от нее. Да он ни о чем и не просил. Его беды – это его беды!
29
В понедельник, после полудня, когда приехал Уильям Оливер, Клэр только что завершила утомительную процедуру по наведению красоты. Она надела муслиновое платье с широкой юбкой и живописно распустила волосы под соломенной шляпкой. Гармонирующая по цвету парасолька элегантно свешивалась с пояса. Она улыбнулась в знак благодарности за визит, заранее предвкушая удовольствие от прогулки. Она испытывала необычную легкость – сегодня ей ничто не угрожало.
– Мы отправимся в горы в одно восхитительное, хорошо известное мне местечко, – сказал Уильям. – Там готовят превосходный чай со сливками.
– Как соблазнительно, – застенчиво ответила Клэр, глядя в глаза Уильяма. – А вам нравится чай?
– Я его редко пью, – ответил он с улыбкой. – Но придется принести ради вас такую жертву.
Его лицо сразу посерьезнело, когда они проезжали мимо дворца Конрада. Он презрительно хмыкнул.
– Сейчас, вероятно, этот парень сидит, надувшись, в своей берлоге и зализывает раны. Что вы на это скажете? Но поделом ему, этому наглецу!
Клэр бросила на него удивленный взгляд.
– Чем это вы возмущены, Уильям? Что этот человек вам сделал? Разве он не помолвлен с вашей кузиной? – с самым невинным видом спросила она.
– Больше нет. Она бросила ему в лицо
– Простите, она, наверное, чувствует себя несчастной?
– Несчастной? – рассмеялся Уильям. – Скорее разгневанной.
– Я вас не понимаю.
– Вам и не понять. Но ей так и надо в следующий раз не станет строить планы, надеясь стать хозяйкой большого дома. Я с самого начала знал, что он ей не пара, но она не желала прислушиваться к моим словам. Нет, ему пообещали даже место в совете управляющих после свадьбы с представительницей семьи Пэттерсонов. Но, слава Богу, все кончено. Не обращайте на него внимания, дорогая.
Краем глаза Клэр заметила высокую фигуру Марка, который явно слонялся без дела перед крыльцом своего дома. Он пристально смотрел на них, а когда карета поравнялась с домом, Уильям демонстративно отвернулся. Клэр испытывала смешанные чувства, особенно, если вспомнить эту отвратительную картину – пьяный Марк Конрад, заснувший за столом в коттедже Сепа. Заметив сардоническую улыбку на лице Марка, она, задрав подбородок, уставилась перед собой. Сердце ее учащенно забилось, но она была настроена решительно, продолжая напряженно смотреть вперед. Она почувствовала, что Уильям был вполне удовлетворен ее поведением.
Когда сверкающий лаком фаэтон промчался мимо дома Марка, ни с той ни с другой стороны не последовало приветственного кивка. Клэр подчинилась негласному приказу Уильяма проигнорировать Марка, ведь Оливер был единственной ее надеждой на удачный побег.
Когда они, добравшись до вершины, свернули на широкую главную дорогу, Клэр заметила:
– У меня сложилось такое впечатление, что вы с вашей кузиной не в самых лучших отношениях Может я ошибаюсь, и семейные чувства оказываются в конечном итоге сильнее, чем личные разногласия, особенно если учесть, что, как вы говорите, помолвка была аннулирована самой мисс Пэттерсон.
Глаза Уильяма сузились, и он спросил с подозрением в голосе:
– Мне кажется, дорогая, что вы проявляете к этому делу повышенный интерес. Вы случайно не симпатизируете этому человеку? Вы с ним знакомы?
Клэр постаралась казаться беззаботной и мило улыбнулась:
– Я, естественно, видела его, так как он живет неподалеку, но я больше знакома с его дочерью Сарой. Прекрасный ребенок.
Она понимала, что больше нельзя проявлять своей заинтересованности в Марке Конраде. Уильяма, кажется, удовлетворил ее ответ, и он указал рукой на что-то впереди.
– Вот этот дом, моя дорогая, он стоит на обочине под громадной соломенной крышей. Двери дома почти не видно из-за вьющегося ломоноса. Вам непременно понравится это местечко. Я часто на вещал его.
Он остановил фаэтон, и она заметила, как озорно сверкнули у него глаза. Она увидела маленькие зарешеченные окошки на втором этаже, там, вероятно, располагались небольшие номера, которые снимали молодые кливдонкие щеголи.
– В зале на втором этаже подают превосходный эль, – продолжал Уильям, – но туда обычно не водят молодых леди.