Полюбить рок-звезду. Часть I
Шрифт:
«Если так и дальше пойдет, - смеялась Джейн, - ты прославишься как мастер хорового пения, и прощай рок-карьера». В этот раз он даже не забыл вытащить серьгу из уха, как в последние два раза, чем заслужил поцелуй во время антракта.
Было приятно осознавать, что его успех заслужен. Макс старался изо всех сил, за последние пару недель он ни разу не подвел Джейн или ее отца. Всегда находился на связи, прекратил куда бы то ни было опаздывать. О большем Джейн и мечтать не могла. А вчера вечером, после окончания сольной партии Макса, Джек Петерсон забылся и начал аплодировать, что вселило надежду на примирение.
В тот день, когда Джейн вновь увидела Даффа, она по обыкновению сидела за первым столиком очередного небольшого домашнего бара, который назывался «Толстяк», пила темное пиво. Освещение в довольно большом для подобных заведений зале по задумке сделали настолько тусклым, что приходилось приглядываться, чтобы рассмотреть лица людей, сидевших на расстоянии нескольких метров. За каждым из столов потягивали алкогольные напитки с верхних полок бара небольшие компании состоятельных людей. Они негромко обсуждали дела, краем глазом слушая спокойную живую музыку. Мимо столов, покачивая бедрами, проплывали улыбающиеся официантки в облегающих нарядах. Репертуар заведения был строго определен – классическая рок музыка, и Макс из кожи вон лез, стараясь вжиться в образы Роберта Планта и Ронни Дио или Лемми, подражая не только манере исполнения песен легенд рока, но и их жестам, движениям. Список песен утвердили заранее, никакой самодеятельности или импровизации не допускалось. Нужно петь то, за что заплатили. Деньги, правда, обещали смешные, но гарантировали щедрые чаевые.
Подперев подбородок ладонями, Джейн сонно следила за происходящим на сцене. Макс, который хотел спать не меньше нее, напился кофе и довольно бодро общался с гостями, пока музыканты настраивали инструменты для следующей песни.
– Пейдж никогда не играл эту песню. Точно говорю, она с сольника Планта, - натянуто улыбался он, в четвертый раз объясняя одно и то же выпившему гостю.
– Да что ты мне лечишь, я своими ушами слышал, как Джимми ее играл. Так, как он – никто бы не сделал это.
– Не было такого, ты даты прикинь, - кто-то выкрикнул из центра зала, поддерживая Макса.
– Поспорим? – мужчина, лет под шестьдесят, в серой, непримечательной офисной одежде не поленился встать из-за стола и подойти к сцене, протянул Максу руку. Тот усмехнулся, закатил глаза, вызывая смешки из зала, и протянул свою ладонь.
– Окей, идет.
– Я тебе на ютубе найду эту песню к концу вечера.
– Буду ждать, - смеялся Макс. Убедившись, что музыканты готовы, он кивнул им и снова подошел к микрофону. – Спасибо за такую интересную беседу, я получил массу удовольствия.
– Пой!
– Сколько можно болтать? Тебе не за это платили!
Кто-то бросил на сцену несколько свернутых трубочкой купюр с запиской.
У меня нет оснований, чтобы лгать,
Я играю в азартные игры, вот что я делаю!
Я родился бегущим и громко смеющимся,
С ногами на земле и головой в облаках.
Тебе лучше бежать, детка, да, бежать!
У меня есть молниеносное лезвие и серебряные пули.
Его голос звучал не так хрипло, как Лемми, но достаточно глубоко и мощно, чтобы заинтересовать искушенную публику. Интонации, многозначительные взгляды в зал, жесты и выражение лица, - все говорило о том, что Макс вжился в образ, выглядел довольным. Иногда, правда, морщился, как от боли, когда гитарист пропускал аккорды на сложных партиях. Только Джейн понимала, ему до тошноты надоели шабашки по разным забегаловкам, где он заменял собой пластинку и пульт диджея. Определенно, диск справился бы лучше музыкантов-неудачников за его спиной. Но он здесь, и должен собрать как можно больше денег. Поэтому продолжал петь, лишь иногда краснея от стыда, когда товарищи сбивались, путая и его самого.
От Джейн не укрылось напряжение, с которым его ладони сжимали микрофон, она видела, как отчетливо выделялись жилы на шее, когда он тянул припевы. Несколько раз бросал слова, ленясь петь так, как следует, и Джейн тут же слышала позади неодобрительный шепот. Тем не менее, несмотря на все минусы, Макс находился на своем месте. В сервисе он страдал, выполнял работу рутинно и без энтузиазма, и оживал только на сцене. Джейн чувствовала трепет в груди, сидя вот так в баре в полночь, как сегодня, дыша табачным дымом и слушая его голос. Она давно стала частью его мира, позабыв о своем крошечном. Сейчас ее настоящее – его проблемы. Подобные вечера будут повторяться, пока у них не накопится достаточно средств, чтобы осуществить амбициозные и безрассудные планы.
– Привет, малышка-Джейн, - за ее столик подсел кто-то и прежде, чем Джейн посмотрела в сторону говорившего, она узнала незваного гостя. Поняла по запаху сладковатой всегда одинаковой туалетной воды, по обволакивающему низкому голосу и пошловатой манере тянуть слова. Почему-то Дафф всегда говорил именно так, когда обращался к ней. Его манера выделять ее таким образом всегда выводила из себя по одной простой причине. Когда Макс вел себя игриво, он говорил точно так же. – Я постоянно вижу тебя в одиночестве, сладкая. Сердце разрывается.
– Я не одинока, Дафф.
– Пока не попадешь в мою кровать, ты не сможешь оценить, насколько до сих пор была одинока, - подмигнул он, и продолжил серьезно: - Планы изменились, - наклонился ближе, чтобы она лучше расслышала, ведь именно в этот момент Макс начал новый куплет и его густой голос заполнил весь зал. Со стороны могло показаться, что мужчина целует девушку в шею, настолько близко были его губы к ее коже. Джейн почувствовала горячее дыхание на своей коже, она выпрямилась, но не отшатнулась.