Полюбить врага
Шрифт:
Сильные руки крепко держали ее в своих объятиях, заставляя двигаться в такт музыке. Анни кружилась с ним в вихре вальса, но на сердце у нее было тоскливо и печально.
— Мне нечего тебе сказать. — Она глядела поверх его правого плеча.
— А я ожидал пылких признаний в любви, которые, как я был уверен, мгновенно слетят с твоих губ, как только мы останемся одни.
Насмешливый тон пронзил ей сердце. Анни закусила губу, чтобы громко не заплакать. Мигель смеялся над ней, а она любила его. О, как он жесток! Можно не отвечать на ее любовь, но издеваться…
— Мигель, честное слово, я устала. Мне не хочется танцевать.
— Очень хорошо.
Он повел Анни через толпу, игнорируя слабые протесты и попытки вырваться от него, они вышли в сад в свежую прохладу позднего вечера.
Небо было усыпано звездами, ночной воздух был напоен ароматом цветов. В саду было почти безлюдно, только несколько пар мечтательно двигались под мягкую музыку.
Мигель обнял ее за талию и поцеловал. Прикосновение его губ опалило Анни огнем — мучительной сладостной пыткой. Они танцевали медленно и крепко прижавшись друг к другу. Мигель гладил рукой ее распущенные волосы и нежно целовал Анни в губы.
— Чудесно любить кого-нибудь. — Его слова прошелестели в темноте как вздох.
— Пожалуйста, забудь, что я тогда сказала, — ответила Анни, чувствуя, что надвигается новое объяснение и новое унижение. Неужели эта песня, под которую они танцевали, никогда не закончится? Даст ли он ей передышку от своих пыток?
— Как я могу забыть слова, которые отпечатались в моем сердце? Ты хочешь вычеркнуть их из своей памяти?
— Да, хочу.
На мгновение он сделал паузу, затем, когда музыка зазвучала снова, спросил:
— Почему?
— Мигель, тебе лучше оставить меня в покое. Займись своей невестой, я видела, она здесь, танцевала в зале. — Помимо воли в ее тоне прозвучала горечь.
Он провел Анни в удаленный уголок сада, в самую его темную часть. Ее спина прижалась к твердым камням стены.
— Снова об этом? Я думал, мы давно решили этот вопрос.
Анни не видела его лица, лампы из бального зала светили ему в спину.
— Решили что? Что мне не следует принимать во внимание твою невесту? Если ваша помолвка расторгнута, то почему она здесь? Что я могу думать? Целый вечер она крутится на моих глазах.
— И ты думаешь, что я солгал тебе? Ради чего?
— Потому что я не могла бы… бывать с тобой повсюду, если бы ты был помолвлен.
— Бывать со мной? Да мне плевать на все эти условности! Просто ты не хочешь меня видеть, вот и все. А может быть, ломаешься, как моя мать, не разрешавшая отцу прикоснуться к ней до свадьбы, а потом бросившая его и всю жизнь вымаливающая у него жалкие подачки.
Она оттолкнула его, раздраженная тем, что он сравнил ее со своей матерью.
— Позволь мне уйти. Я ничем не похожа на твою мать. Мне наплевать на твои деньги, дом и на все остальное. Я сама могу прокормить себя и не желаю ни от кого зависеть. Иди к своей Кончите и морочь голову ей, а я по горло сыта твоими дурацкими упреками!
Ее попытки ускользнуть были бесполезны,
Крепко держа ее за руки, он наклонился и впился ей в рот страстным поцелуем, пресекая бесполезные попытки вырваться. Этот насильственный поцелуй был мучителен и неприятен ей — Мигель как бы хотел подавить ее своей физической силой.
Анни чувствовала, как от бессильной ярости по ее щекам потекли слезы, она рванулась что было сил и отпихнула его. Совершенно спокойно Мигель откинул назад волосы и, засунув руки в карманы, с улыбкой посмотрел на нее.
— Черт тебя побери, Анни, ты самая строптивая девушка, с которой я когда-либо имел дело. Тем не менее я хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину в жизни. Скажи честно, ты ведьма? Чем ты приворожила меня?
— Пожалуйста, уйди и оставь меня одну, — слезы душили ее. — Она произнесла эти слова едва слышным шепотом, ее сердце умоляло его остаться, но больше выдержать она не могла и молила Бога, чтобы он ушел.
Без единого слова Мигель повернулся и удалился.
Анни осталась в саду. Она слышала, как в зале весело играла музыка, и веселились гости. Стояла, прислонясь к холодным камням, пока дыхание ее не стало ровным, а глаза не просохли. Пригладив волосы и решив, что они выглядят не такими растрепанными, как ее чувства, она не спеша пошла по направлению к освещенной двери.
Когда она вошла в бальный зал, никто ее не заметил и не обратил особого внимания. Веселье было в самом разгаре. Первым, кого она увидела, был Мигель, танцующий с Кончитой. Оживленная, веселая Кончита радостно болтала с Мигелем, а тот улыбался ей и что-то шептал на ухо.
Анни почувствовала острую боль в сердце. Вот каковы его заявления, что помолвка разорвана! Эти голубки выглядели идеальной парой, радостно улыбались друг другу и не скрывали своего счастья.
Музыка никак не кончалась, и танец казался Анни вечным.
Словно загипнотизированная, Анни не могла оторвать от них взгляда. Они о чем-то оживленно болтали, глядя в глаза друг другу. Кончита несколько раз принималась смеяться, видно, Мигель рассказывал ей что-то смешное. Неожиданно он наклонился и поцеловал ее в губы.
У Анни потемнело в глазах, а боль в сердце была такой резкой, что она чуть не потеряла сознание. Ничего не слыша и не видя, словно на ватных ногах, Анни повернулась и вышла из комнаты. Она почти бегом прошла по коридору и выскочила на свежий воздух. Сердце молотом стучало в груди, в ушах стоял звон, и она почти ничего не видела. Взмахом руки Анни подозвала швейцара и попросила его вызвать такси.
11
Объяснив служанке свой ранний приезд из гостей тем, что у нее разболелась голова, Анни добралась до своей комнаты и там дала волю слезам. Сняв нарядное платье, она подошла к туалетному столику и заглянула в зеркало — ей показалось, что этот день прибавил ей добрый десяток лет. Анни зазнобило, она завернулась в одеяло, чтобы согреться, и легла на кровать.