Ползи!
Шрифт:
— Я уже дал тебе ответ, Мист — нет. — Я поднял на нее непреклонный взгляд.
— Ты не оставляешь мне выбора, Дан…
***
Мист исчезла. Зато на ее месте появилась туманная тварь.
— Что, убить меня решила? — крикнул я в пустоту. — Ну так убила бы сама, чего приспешников своих подключать, это же сугубо наши с тобой дела.
Туманное нечто подплыло ко мне. Я вскочил и, подбежав к мечу, схватил его, благо он был у меня в руке, когда Мист перенесла нас сюда.
Я рассекал воздух и туманную фигуру своим прекрасным новым клинком, но это, разумеется, не давало мне ничего. Монстр
Я выронил меч и соткал в руках сгусток света, после чего бросил его в монстра. Тот увернулся. Я повторил трюк. Попал в туманное брюхо, которое рассеялось, образовав отверстие в «теле» врага. Это не помешало ему подобраться ко мне вплотную и повалить на землю. Противник оплел меня своими щупальцами. Я ощутил, как мое тело стискивают в ледяных объятиях, как начинаю задыхаться от нехватки воздуха.
Резко все поменялось. Мое тело теперь не просто было стиснуто. Я почувствовал странное движение… внутри себя. Тварь запустила щупальца вглубь моей плоти!
Я услышал хруст, а затем вместе с дикой болью пришло понимание того, что это ломаются ребра.
— Аааааа! — Пронесся по степи мой сдавленный крик от нестерпимого страдания, причиняемого движениями щупалец где-то в области моего живота.
Тварь пыталась порвать меня на части изнутри.
Я подумал, что скоро потеряю сознание от боли. Я перестал понимать, кричу я или это мне только слышится.
— Соглашайся или умри, Дан, — услышал я голос Мист словно бы над самым ухом.
— Пошла ты… — Надеюсь, я сказал это вслух, а не просто мысленно.
Мист — мерзавка такая — хотела вырвать из меня согласие путем пыток и угрозы смерти. И этой мрази я доверял и собирался иметь с ней дела? Да за такую тупость смерть для меня — еще мягкое наказание.
— Долбаный упрямец! — услышал я яростный вопль.
А затем свет в моих глазах погас.
Глава 25. Подземелье — что, опять?!
Кажется, я в собственном сне. Или уже потерял рассудок.
Долгое время (или мне показалось, что долгое) я просто пребывал во мраке. Боли уже не было — только темная пустота.
И спустя целую бесконечность я увидел себя изнутри — причем это не метафора такая, означающая «заглянуть вглубь своей души» или что-то в этом роде… Я увидел себя изнутри буквально.
Я был полон тьмы, но она не была густой, как, к примеру, у Эйдин до восстановления с помощью моей силы. Тьма оплетала мои внутренности легкой тонкой пеленой. Я наблюдал за подрагиванием этой пелены, за тем, как она расползается по моему организму, захватывая территорию сантиметр за сантиметром.
Но неожиданно захватнические действия разрушительной тьмы прекратились. Непонятно откуда появился крохотный пучок сине-белого мерцания, этот пучок стал медленно, но непрерывно разрастаться. Там, где сине-белый свет касался моего организма, тьма сначала отступала, точно поверженный враг на поле брани, а затем и вовсе рассеивалась. Не знаю, сколько минут или часов прошло, я совершенно не понимал хода времени, но вот сине-белое мерцание захватило почти все оккупированные врагом участки моего организма. Самый сложный участок был в области сломанных ребер. Они были самым чудовищным образом искорежены. Свет бился с тьмой отчаянно и беспощадно, но враг не желал сдавать позиции. Да, я не сразу это увидел, но сейчас видел четко: в области ребер была максимальная концентрация
***
Я открыл глаза и увидел над собой вечно хмурящееся темное небо. Неужели здесь всегда так мрачно? Как же тут возможно от тоски не завыть? Впрочем, Мист говорила, что это окраина. Возможно, в других территориях, где кто-то живет, весело и зелено, нормальные птицы чирикают над головами, а небо солнечное и усеянное пушистыми облаками.
Что я несу? Тронулся умом, что ли, уже… И с этого мгновения каждое слово мерзавки Мист надо подвергать сомнению.
Я, кряхтя, поднялся на ноги. Ощупал ребра. Вроде все в порядке. И чувствую себя прекрасно. Слабость только слегка ноги подкашивает. Неужто то был не сон, а я и впрямь сам себя… воссоздал? Точно, это магия не созидания, а воссоздания. Тоже мне, главный эксперт по логике, блин, термин новый для магического дара ввел.
Вокруг — все та же жуткая степь. Любопытно, чего Мист добивается? Почему бросила здесь, а не убила сразу? Или желание помучить меня взяло верх? Вдруг она садистка хренова, у которой вид меня, корчащегося на земле и захлебывающегося кровью, вызовет эмоциональный оргазм? Или же мразь лелеет надежду, запугав меня до смерти, вырвать из меня согласие на сделку? Тогда ей придется засунуть эту надежду себе в одно место.
Я подобрал меч и, не торопясь, двинулся вперед. Куда идти и стоит ли вообще — непонятно, но стоять на месте казалось еще более нелепым решением. Да и капелька любопытства терзала мой ум.
Степь, казалось, была без конца и края. Однообразие картин вокруг утомляло жутко. Я, наверное, шел несколько часов, если в этом адском месте вообще время движется. Горло пересохло, жажда мучила нестерпимо, хотя жарой тут и не пахло. Да, здесь было холодно. Не то, чтобы мороз, но я продрог в своей рубахе. Раньше, в пылу сражений с туманными тварями, я как-то не замечал низкую температуру этого места.
Шагая в неизвестность, я прокручивал в голове события последних… часов? дней?
Мое нутро холодило от осознания того, что я стал убийцей. Мерзавец хотел изнасиловать Виам — это мысль пожирала меня изнутри пламенем ненависти. Но я не желал быть убийцей, не желал уподобляться таким, как он. Но уже уподобился. И назад пути нет. Теперь и мои руки в крови, и вовек мне не смыть ее. И как с этим жить — я понятия не имел.
Не правы те безумцы, которые говорят, что убивать — легко, что после становится все равно. Я чувствовал себя так, будто шагнул во тьму бездны, и падал, падал, падал… не зная, что же ожидает меня там, на самом дне.
Я ненавидел себя за то, что сделал, ломал мозги над вопросом — а мог ли не сделать? Мог ли найти иной выход? И не попытка ли это просто оправдать свое преступление?
Ненавидел я и барона-ублюдка за то, что вынудил меня стать убийцей.
Наконец, путь мой резко оборвался, оборвав и мрачные мысли в голове. Я едва не свалился в отверстие, оставшееся было незамеченным. Оно было небольшим, но достаточного размера, чтобы я провалился сквозь него. Вопреки тому, что едва не полетел под землю, я был рад хоть какой-то перемене.