Помело для лысой красавицы
Шрифт:
По пути я несколько раз наступила на подернувшиеся крепким льдом лужи, поймала жалостливо — недоуменные взгляды тепло одетых людей, потом посмотрела на жидкокристаллическое табло над вывеской банка, сообщавшее, что сегодня четвертое декабря, полтретьего дня и — 29 по Цельсию. Прохладно, однако!
Деньги на первое время я сняла без проблем, потом зашла в банк и забрала из арендованного сейфа простую картонную коробку с моей драгоценной «Библией Ведьмы» внутри. Уезжая надолго, я не рискнула ее оставить дома безнадзорно. Потом я добежала до своего домика, который был в двух шагах, и торопливо взлетела к себе на пятый этаж. Квартирка у меня хорошая, занимает еще
В прихожей я бросила на пол легкую дорожную сумку, стащила с себя Гриндерсы и куртку. И не сходя с места сняла трубку телефона, позвонила в ресторанчик и заказала себе обед. Теперь следовало подумать, чем заняться дальше. Прошлась по квартире — меня за полугодовое отсутствие вроде не грабанули, охранки работали, было светло и чисто — спасибо бабе Грапе, видать вытирала пыль, заходила.
В на втором этаже, в гостиной я села в кресло, поглядела на здорового голубого игрушечного зайца, подошла и дала ему в нос. Детская выходка, но с него, этого зайца все и началось.
В конце лета мой незабвенный дружок, смотрящий за городом Никаноров Саня, пришел погадать и заодно подарил мне сию животину. А когда вышел от меня, его прямо в моем дворе и взорвали вместе с машиной. У нового же смотрящего, Воронова Димы, оказались большие проблемы — за день до смерти Никанор во всеуслышание заявил, что по общаку если что — Ворон в курсе. Никанор знал что делал — и знал, что Воронова сестра — банкирша его заказала. Он надеялся, понятно, с этим разобраться, ну а пока он подстраховался. Общак тот составлял не много не мало два миллиона, канул он со смертью Никанора бесследно и дали бедному, ничего не ведающему Димке две недели на то, чтобы его найти. И тогда тому пришла в голову абсолютно гениальная мысль — пообещать мне, лохушке, десять процентов от общака, то есть двести тысяч зелеными — если я ему помогу их найти. «Ты все можешь, ты все умеешь, помоги мне, озолочу…» Тьфу!
И я расстаралась. Немало моему старанию поспобствовало и то, что я в Ворона влюбилась до потери пульса, а он лишь напоследок разделил мои чувства. Я тогда наизнанку вывернулась, толком не спала, не ела, чуть жизни не лишилась, но нашла те деньги. Только не успела я отдать их ему. Ладно, не буду долго кота за хвост тянуть, смысл в том что в тот день я практически умерла по Димкиной вине, однако он в последнюю минуту по закону половинок умер вместо меня. Богу собственно без разницы, какую часть из целого он получит.
С тех пор я перестала ценить жизнь. И жутко злилась на Димку. Бывало, я бесцельно ходила по трем этажам своей квартиры и злобно выговаривала ему, что мол тебе хорошо, помер, и не забот, ни хлопот, а я тут живи и отдувайся. Я искренне верила, что он это слышит, он же обещал за мной присматривать. А иногда я улыбалась и, игриво подмигивая в пустоту, просила: «Назначь мне свидание на седьмом небе, Ворон. Если я сейчас вколю себе грамм героина, встретишь меня там?» Со стороны, понятно, все это явно смотрелось бы глупо, однако
Мое состояние могла бы скрасить любимая подруга детства, Маруська, но вот незадача — пока суд да дело, она свалила в неизвестные края, прихватив мешок с баксами. Фальшивыми. Потому что я, особа недоверчивая, настоящие баксы припрятала сразу же.
Интуиция и природная подозрительность толкнули тогда меня под руку. Я просто представила, что если что-то с ними случится, Ворона убьют — и предпочла лишний раз подстраховаться.
А еще через месяц я обнаружила свалившемуся богатству применение — мое тело оказалось пронизано метастазами. Далее были лучшие российские, а затем и швейцарские врачи. И вот итог. Мне необходимо написать завещание и продумать как весело прожить двадцать пять оставшихся дней.
Однако никаких сомнений, что прежде всего мне необходимо принять ванну! Придя к такому выводу, я резво поскакала к своей спаленке на третьем этаже — только оттуда можно было попасть в мою личную ванную комнату. Через пять минут я, постанывая от блаженства, подставляла свое тело под горячие струи джакузи. Вот оно, счастье! В той дорогущей клинике, которая была моим домом в последнее время, ванн не было. Были лишь роскошные душевые кабины, прозрачность которых наводила на мысль о том, что вуайеристы — онкологи понаставили тут видеокамеры и наслаждаются бесплатным стриптизом. На всякий случай я всегда старалась принимать выигрышные позы — пусть старички порадуются!
Я от души насыпала в воду ароматическую соль, выключила верхний свет и зажгла здоровенные полуоплывшие свечи, с незапамятных времен во множестве расставленные по деревянной окантовке ванны. Потом, дотянувшись до пульта, включила музыку. Не какие-то романтические напевы, а Раммштейн — музыку для настоящих мужчин!!! А то что я к наивным девочкам не принадлежу, ни у кого не вызывало сомнений. Иногда мне казалось, что у меня скоро яйца между ног вырастут — настолько я была самостоятельной и сильной дивчиной. Вот так я и блаженствовала, изредка капая на спонджик гелем для душа и намыливая пятку или локоть. Когда начался трек с моим любимым «Mutter» — в дверь позвонили. С неудовольствием я вылезла из ванны, накинула на себя белый махровый халат и поплелась вниз. Под такую музыку — агрессивность и нежность в одном бокале — надо в роскошной ванне валяться, а не в мокром виде гостей принимать… Или еще лучше — сексом заниматься — агрессивным и нежным одновременно.
На пороге стоял смутно знакомый дяденька с большой сумкой.
— Здравствуйте, — брякнула я.
— Ресторан «Мари», доставка на дом, — отрекомендовался он, опасливо глядя на мою голую макушку.
— Ну здрааавствуйте, — на этот раз я искренне улыбнулась дяденьке — вспомнила, что он мне не в первый раз обеды привозил. — А я вот только приехала!
— То-то вас давно не было вино, — сказал он, проходя в прихожую и сгружая запакованные лоточки из сумки на комодик. — Где были-то?
— В Швейцарии! — радостно оповестила я.
— Это там сейчас мода такая? — мотнул он головой в сторону моей макушки.
— А что? — обиделась я. — Вот одна модель долго пробивалась, и ничего у нее не получалось. А потом плюнула и побрила голову — вмиг суперстар стала!
— Не знал, — усмехнулся дядька и протянул мне счет. — А как ее звали?
— Да не помню, — махнула я рукой, залезла в курточку за кошельком и расплатилась.
— Всего доброго, — попрощался мужик. — Только если честно, такие волосы какие у вас были — грех было стричь.