Помело для лысой красавицы
Шрифт:
«Здорово!» — подумала я. Если я даже и не выживу, то хотя бы напоследок отлично проведу время!
И с этими мыслями я пошла в прихожую, открыла сумку и достала документы из Swiss Post по всем пяти счетам, на которые я распихала полученные доллары. Счета я сделала анонимными, не дай бог меня накроют с этими баксами — отмажусь влегкую! Правда, грыз меня червячок сомнений, нашептывающий, что если я спалюсь — Зырян мои отмазки слушать не станет. И только я села в креслице и приготовилась их внимательно
— Кто? — настороженно спросила я.
— Свои! — гаркнули за дверью, и я немедленно открыла. На пороге стояли Серега, ставший недавно моим соседом, и баба Грапа с тарелкой ватрушек в руках.
— А где волосы? — диким взглядом парень уставился на мою лысинку.
— Сереженька! — взвизгнула я, повисая у него на шее.
Он же, давно в меня влюбленный, тут же забыл про волосы и счастливо тискал мое метастазное тело под деланно — строгим взглядом нашей бабуськи.
— Ну будя, будя, — довольно оборвала излияния она. — На пороге держать будешь аль в дом пустишь?
— Да конечно заходите! — засуетилась я, оторвавшись от Сереги.
— Ты хоть вылечилась? — тихо спросил парень.
— Нет, — честно ответила я. — Но тут есть один вариант, возможно и вылечусь, так что не переживай.
— А если вариант не поможет?
— Значит готовься носить мне на Текутьевское кладбище цветочки по субботам, — улыбнулась я.
— Ну вы там где застряли? — наша бабуська, которая у меня чувствует себя как дома, уже давно хозяйничала на кухне.
— Идем, вишь, баб Грапа нервничает, — подтолкнула я Серегу.
— Погоди, — ухватил он меня за рукав халата. — Сколько врачи вообще обещают времени? Ну, если вариант не прокатит?
— Двадцать пять дней, — раздельно проговорила я. — И попробуй мне только истерику устроить! Не первый день в курсе о моей болезни!
Развернувшись, я пошла в кухню. Серега задержался в прихожей — снимал обувь. А может, приходил в себя от такой вести.
— Я тута ватрушек напекла, как знала что ты, сердешная, приедешь! — наша бабулька уже выставила блюдо на стол, споро вскипятила чай и нимало смущаясь долила кипяточек в чайничек с прежней заваркой.
— Баба Грапа! — закатила я глаза, — ну что ж вы чай-то портите, новый заварить что, не судьба?
— Молчи уж, — велела бабулька. — Ты видать в войну не жила, экономить надо!
Против такого убийственного аргумента я спорить не стала, все равно бабуська сделает все по-своему. Баба Грапа нам с Серегой досталась от вероломной Маруськи, моей подружки детства, в наследство. Я посчитала такой обмен весьма выгодным — куча резаной бумаги под видом долларов за отличную хозяйственную и уютную бабульку. Официально она жила у Сереги, как бывшего Маруськиного супружника, однако
Бабулька налила нам светло-желтого жидкого чайку, положила перед каждым по ватрушке и велела:
— Ну, рассказывай, чаво врачи-то? Вылечили?
— Вылечили, разумеется, — уверенно соврала я и украдкой посмотрела на Серегу — не дай бог сдаст меня! Бабулька у нас в летах, ее беречь надо.
При ярком кухонном свете было видно, что глаза у парня покраснели (неужто ревел? — удивилась я), и он беспрестанно шмыгал носом. Ну точно ревел. Но тем не менее при моей лжи он и ухом не повел.
— Ну слава те, Господи, — истово перекрестилась бабуська. — А я ведь и в церкву ходила, свечечки за тебя, сердешную, ставила Богородице. Видать, помогла все ж царица небесная.
«Как же, дождешься сочувствия от начальства», — буркнула я про себя, а вслух сказала:
— Да ладно вы обо мне. У вас-то тут как дела?
— Да чаво рассказывать? — баба Грапа степенно закусила чай ватрушкой и поведала: — Теленок у деда мово в деревне сдох, я все сокрушалась, что тебя нет, ты б мне ево мигом на ноги поставила, а так — пропал! — огорченно махнула она рукой.
За месячишко до болезни я с бабулькой ездила к ней в деревню, забрали ее немудреные вещички, да она своего деда чуть до инфаркта не довела пространными ЦэУ. Я же, пока она деда на ум наставляла, прошлась по хозяйству и подлечила живность, за что заслужила бабкину и дедкину вкупе горячую любовь.
— Ну что ищщо? Картошку выкопали, Серега подмог, соленья — варенья, все как у людёв сделала. Да и обратно вот в город к вам приехала, доглядывать за вами.
— Ну а ты, Серый, что скажешь, как дела?
Он посмотрел на меня красными глазами и сказал:
— А что я? Все нормально.
— Вот и поговорили, — пожала я плечами. — Давай хоть друзей позовем, пивко попьем, песенки под гитару попоем.
— Не, я не могу, — отказался он.
Я чуть в осадок не выпала. Чтобы Серый отказался от моего общества — это было на моей памяти впервые.
— Ну как хочешь, — ошарашено произнесла я.
«На лысинку свою в зеркало глядела? — ехидно вылез внутренний голос. — Ну так чего удивляешься?»
«Завтра куплю парик, — мрачно осадила я его».
«А как же последний писк и тату — салон?» — невинно осведомился он.
«Сгинь, а ?» — попросила я его по-хорошему.
Как не странно, он послушался.
Посидев и поболтав часика два, бабулька пошла смотреть перед сном новости, Серега тоже потянулся за ней, даже не попытавшись задержаться. Я решительно его не узнавала. Если я ему не нравлюсь настолько, что он не хочет со мной оставаться наедине, то почему у него глаза — то на мокром месте?