Помешанный
Шрифт:
Медленная улыбка осветила мое лицо, когда адреналин и эндорфины запульсировали во мне еще быстрее. Я все еще держал его нож и вытер кровь с лезвия об его куртку. Я отдернул его и поднял, позволив свету отразиться от металла.
Я сохраню его как трофей. Это будет небольшое напоминание об этом особенном времени, которое мы провели вместе.
Когда Брэндон сделал последний, затрудненный вздох, мои глаза снова сфокусировались на нем, и я понял, что он умер. Я увидел точный момент, когда его жалкая душа покинула тело. Его веки скользнули вниз, когда я отпустил
Бросив последний взгляд на труп, я положил нож убитого в карман, вытащил из кармана тряпку, которую принес с собой, и вытер лицо и шею.
А затем пошел в маленькую закусочную, которую видел дальше по улице, нуждаясь в облегчении своего твердого члена, но сначала желая поесть и утолить другой вид голода.
2
РОМАН
Воздух снаружи был острым, как лезвие, которым я только что убил Брэндона. Мой член всё ещё пульсировал. Он будет таким ещё несколько часов, пока я не подрочу и не кончу.
Порыв убийства до сих пор гудел во мне, как будто я схватил провод под напряжением и позволил электричеству течь по моим венам.
Маленькая закусочная находилась всего в нескольких кварталах от того места, где я кормил своего зверя. Несмотря на то, что порыв убийства человека всё ещё овладевал мной, я снова посетил бы это место, как только это чувство оставило бы меня, и мне нужен был всплеск воспоминаний, прилив энергии, чтобы напомнить мне, что я чувствовал в этот самый момент.
Старая закусочная на углу манила, её флуоресцентные лампы мерцали в такт сердцебиению.
Металлический запах крови всё ещё оставался на моих руках, постоянный след того, кем я был и что сделал. Я посмотрел на них, чтобы убедиться, что всё это смыл, но увидел несколько капель на запястье и открытом предплечье.
Ну что ж.
Хотя в воздухе было холодно, мои виски были влажными от пота. Я вошёл в закусочную, и дверь за мной захлопнулась со звоном колокольчика. Я замер на мгновение, моё тело гудело, кожа покалывала, но не от температуры внутри.
Это было последствием недавнего убийства.
Мои ботинки стучали по потрескавшемуся и обесцвеченному кафельному полу, каждый шаг был размеренным, контролируемым. Место было почти пустым, только несколько грубо выглядящих душ разбросаны вокруг. Для многих это место было пристанищем, где можно было провести ночь, потягивать кофе за пятьдесят центов с бесплатными добавками и съесть вчерашний яблочный пирог.
Я сел за стойку, едва осознавая собственные движения, поскольку адреналин от убийства спал. Но этот порыв удержит меня на некоторое время — пока зверь не обратит свой взор на кого-то другого, и желание избавить его от этого плана существования не возникнет снова.
Звук кастрюль и сковородок, ударившихся друг о друга, доносящийся с кухни, прервал немногочисленные
Передо мной поставили кофейную чашку, керамика глухо стукнулась о потрескавшуюся и пожелтевшую стойку. Меня не спросили, что я хочу выпить, но в чашку налили кофе и поставили передо мной меню.
Я уставился на распечатанный список предлагаемой еды. Он был односторонним и заламинированным, с жирными отпечатками пальцев, размазанными по пластику. Было всего четыре основных блюда и столько же десертов.
Я поднял глаза, но официантка стояла спиной ко мне, снимая тарелки с подогревателя.
А потом она обернулась.
Мой пульс застучал в ушах, громче, чем когда-либо, даже после того, как я отнял жизнь. Она вышла из-за стойки и поставила тарелки на стол. Я следил за ней взглядом, не отрывая от глаз, потому что, честно говоря… я не мог.
Я чувствовал, как мои мышцы сжимаются, напрягаются, словно у хищника, готового наброситься на свою жертву. Она вытерла пустые столы, прежде чем вернуться и встать за стойку передо мной, держа в руке блокнот и ручку, ожидая, когда я сделаю заказ.
Её запах ударил в меня, как вдыхаемый наркотик, и сделал меня более любопытным и сбитым с толку, чем когда-либо ещё. Потому что это было… в новинку.
Я замер. На мгновение не мог дышать, не мог думать. От неё пахло зеленым яблоком и чем-то ещё, чем-то, что заставляло меня сжимать руки в кулаки под стойкой. Зверь внутри меня шевельнулся. Но я не чувствовал обычного зуда насилия, грызущего голода смерти, который всегда терзал мои внутренности. Это было по-другому. Это было что-то первобытное, грубое и гораздо более опасное.
И я хотел ещё чертовски большего.
Её тёмные волосы были стянуты сзади в беспорядочный узел, но были короткими, так что маленькие пряди выбивались из её пучка, обрамляя лицо.
Посмотрев ей в глаза, я не смог остановить брутальный звук, покинувший меня.
Цвет был уникального оттенка синего, мягкого, но с янтарными крапинками внутри. Она провела тыльной стороной ладони по щеке, стирая небольшое пятно чего-то похожего на муку.
Когда я ничего не сказал и просто уставился на неё, она поджала губы, словно раздражённая мной. Боже, почему я замечал в ней такие вещи?
Это ударило меня тогда, как удар в грудь, достаточно сильный, чтобы выбить дыхание из моих лёгких. Желание. Но не убить, не разрушить… а что-то гораздо худшее. Желание обладать ею было тем, что завладело мной. Обладать ею, сделать её моей таким образом, который выходил за рамки крови и смерти.
— Могу ли я предложить вам что-нибудь, кроме кофе? — в её голосе прозвучало лёгкое раздражение, и в нём была резкость, как будто она не терпела дерьма от кого-либо.
Интересно. Но с другой стороны, работа в таком месте, в таком городе, как этот, означала, что ей придётся быть жесткой.