Поместье Кларенс
Шрифт:
Она подняла сумку.
— Если это костюм какой-нибудь распутной медсестры, учительницы или ангела, можешь забыть об этом.
— Я уже достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понимать, что ты не из тех медсестер, которые ведут распутный образ жизни.
Этот комментарий заставил ее шаги замедлиться.
Он ведь знал ее, не так ли? И она начинала узнавать его получше. Они долго говорили о его долгосрочных планах, как только он получит контроль над своим наследством. Они делились обыденными подробностями
— Я нервничаю перед выходом на улицу, — призналась она. — В прошлый раз… ты был там.
— Я был там. Но мы повеселимся. Обещаю. — Он потянулся за резинкой, которой она завязала волосы, и снял ее.
Поцелуй в щеку и снятие резинки — это было больше, чем он прикасался к ней за последние несколько недель. Ее сердце подпрыгнуло, но Кассия не могла решить, было это от волнения или паники.
Это слишком рано. Не так ли?
— Я не подведу тебя, рыжик.
Одно это прозвище стоило того, чтобы регулярно красить волосы.
— Ладно.
Кассия направилась к лестнице, в то время как Эдвин ждал в холле. При виде его в этой тоге ее лицо вспыхнуло. Его руки были массивнее, чем она предполагала, поскольку обычно в кампусе он носил толстовки с капюшоном и рубашки с длинными рукавами. Но голый, ну… вид его был таким же восхитительным, как ваза с конфетами на Хэллоуин.
Все, что потребовалось бы — это потянуть за плечо, и этот костюм упал бы на пол. Боже, он был искушающим.
Слишком искушающим.
Она отвела глаза и поспешила в свою комнату. Ей не потребовалось много времени, чтобы накраситься, добавив немного красной помады для смелости и быстро завив волосы. Затем она натянула костюм, который он принес.
Кассия однажды ходила на вечеринку в тогах. С Джошем. Они были одеты в простыни, скрепленные резинками, узлами и хорошо приклеенной клейкой лентой.
Конечно, Эдвин не принес бы ей простыню. Это платье было идеально подогнано по фигуре. В то время как у него была одна бретелька на плече, у нее было две, которые образовывали низкий V-образный вырез, спускающийся между грудей. Талия была перевязана золотой веревкой, а на юбке были два длинных разреза, которые поднимались вверх по бедрам.
Он не захватил с собой обувь, поэтому она надела свои любимые биркенштоки (прим. ред.: биркенштоками называют шлепанцы и сандалии на толстой подошве с ортопедической стелькой). Эдвин выбрал костюм, в котором она чувствовала себя греческой богиней и могла надеть удобную обувь.
Когда она спускалась по лестнице, взгляд Эдвина, полный жара, следивший за каждым ее шагом, был достаточной наградой.
— Ты должна носить тоги каждый день.
— Мы очень подходим друг другу.
Эдвин встретил ее на нижней ступеньке, снял со своей головы кольцо из листьев и надел
— Совпадение является намеренным. Таким образом, все в клубе знают, к кому ты принадлежишь.
Ее сердце екнуло от значения этого слова, но желудок сжался. Принадлежишь.
Когда-то она принадлежала мужчине.
И он разрушил ее жизнь.
— Что не так? — спросил он, сдвинув брови.
Она отмахнулась от этого.
— Ничего.
— Расскажи мне. У тебя странное выражение лица.
— Я не хочу принадлежать никому, кроме себя самой, — призналась она.
— Достаточно справедливо, — сказал он. — Тогда давай знаешь как? Мы одинаково одеты для того, чтобы все в клубе знали, к кому принадлежу я.
Какое бы беспокойство она ни испытывала мгновение назад, оно исчезло.
Кассии так сильно хотелось довериться ему. Верить каждому его слову. Но она еще не совсем пришла в себя. После всего, что произошло в Хьюзе, возможно, она никогда и не придет.
— Так куда именно мы направляемся?
— В «Измену».
Она застонала.
— Не волнуйся. — Он рассмеялся и взял ее за руку. — Это будет весело. А если нет, я отвезу тебя домой.
— Хорошо. — Она последовала за ним к двери и закрыла ее за ними. Холодный воздух впивался в ее кожу, вызывая мурашки.
— Хочешь я возьму тебе пальто? — спросил он.
— Со мной все будет в порядке.
Эдвин открыл ей дверцу своего «Бентли», подождал, пока она подоткнет платье вокруг ног, прежде чем закрыть ее внутри. Запах его одеколона наполнил ее нос, когда он скользнул за руль, включив обогреватель для ее сидений, прежде чем они помчались сквозь ночь.
Дорога в «Измену» была короче, чем, когда она ехала с Элорой. Сегодня она тоже нервничала, но по-другому. Ее беспокойство было больше связано с Эдвином, чем с самим клубом.
Чего он хотел от нее? Он должен был чего-то хотеть, верно?
Вот только, как бы сильно ей ни хотелось узнать ответ, она не могла заставить себя спросить. Может быть, потому, что если бы он сказал ей правду, это положило бы конец их дружбе.
А прямо сейчас ее поддерживала дружба с Эдвином.
От воскресного завтрака до воскресного завтрака.
— Ты весь день занималась? — спросил он.
— В значительной степени. В понедельник у меня контрольная.
— Одна? Или ты встречалась со своей учебной группой?
— Одна. — Майкл спросил, не хочет ли она присоединиться к ним в библиотеке, но она предпочла заниматься дома, потому что это было более эффективно. Ее одногруппники, включая Майкла, тратили целый час на светскую беседу и сплетни, прежде чем приступить к занятиям. А Майкл в последнее время задавал все больше вопросов, интересуясь ее прошлым.