Поместье Кларенс

Девни Перри

Так как он прислонил спину к подушкам, она не могла видеть льва, который занимал лопатки. Или замысловатые языки пламени, которые лизали основание его позвоночника. Эти две, плюс надпись «Измена», нанесенная чернилами на его икре, были татуировками, которые она просто обязана была запомнить по другим временам, когда они были вместе.

— Посмотри на меня, — приказала она, положив руки ему на грудь.

Он поднял голову, и когда встретился с ней взглядом, она утонула в этих кристально-голубых озерах.

Я люблю тебя.

Мог

ли он это видеть? Знал ли он, что она любит его? Он был ее сердцем. Она любила Зейна Кларенса всей душой.

Она любила его достаточно сильно, чтобы отпустить.

Его взгляд смягчился, его рука поднялась к ее лицу, в то время как другая легла на бедро, помогая ей двигаться.

Ее мышцы горели, но она не собиралась останавливаться, не сегодня. Потому что, когда следующая женщина оседлает его член, она надеялась, что ее лицо навсегда останется в его памяти.

— Эл. — Его большой палец провел по ее нижней губе. Она лизнула подушечку, затем обхватила ее ртом и пососала.

Зейн пульсировал внутри нее, его глаза пылали жаром. Его большой палец выскользнул из ее рта и опустился к клитору. В тот момент, когда он прикоснулся к нему, она воспламенилась.

Ее рот открылся, спина выгнулась, когда она продолжила скакать.

— Вот и все, Эл. Трахни меня.

Стон вырвался из ее горла, когда удовольствие нарастало, все сильнее и сильнее. Его бедра приподнимались, встречая ее, когда она опускалась на него.

— Зейн, — ахнула она.

— Давай. Сейчас. — Он ущипнул ее за клитор, и она кончила, взорвавшись по его команде.

Все ее тело сотрясалось, конечности больше не подчинялись ей, когда волна обрушивалась на нее снова и снова.

Зейн наклонился вперед, обхватил ладонью ее затылок и притянул ее рот к своему, изливаясь в нее. Он наполовину поцеловал ее, наполовину зарычал прямо в ее губы, чтобы она могла почувствовать интенсивность его освобождения, слившегося с ее собственным.

Это было уместно, потому что это был их последний раз, и он был прекрасен. Оргазм был настолько мощный и страстный, что она будет помнить его до конца своих дней.

Когда туман ее оргазма рассеялся, она прильнула к нему, обхватив руками за плечи. Она обняла его, уткнувшись лицом в изгиб его шеи.

Зейн сделал то же самое, прижимая ее к себе так крепко, что ей было трудно дышать. Его нос зарылся в ее волосы, и когда он сделал долгий вдох, в его голосе прозвучала боль.

Они оставались прижатыми друг к другу, соединив тела, пока она не почувствовала, как к глазам подступают слезы.

Пришло время отпустить его.

Поэтому она разжала руки, заставляя его сделать то же самое, и отстранилась, обхватив ладонями его лицо, чтобы в последний раз взглянуть на него таким образом.

Мой.

Его член дернулся, и он взял ее за бедра, поднимая.

— Я лучше приму душ.

Она кивнула, ожидая, пока он пройдет по коридору. Услышав щелчок двери ванной, она вскочила с кровати и стала

шарить по полу в поисках своего платья, чтобы натянуть его. Ее телефон все еще был засунут в карман.

Но где же ее трусики? Она присела на корточки, чтобы заглянуть под кровать, но ничего не увидела, а времени на поиски у нее не было, поэтому она схватила туфли на каблуках и бросилась на кухню.

Элора направилась прямиком к ящикам рядом с холодильником, первым делом найдя его ящик для нежелательной почты. Она порылась в почте, которую он засунул внутрь, в поисках ручки. Она нашла одну в тот самый момент, когда ее внимание привлек желтый квадратик.

Она вытащила желтый листок и щелчком открыла ручку, готовясь оставить свою записку. Но прежде чем она успела нацарапать свое сообщение, чернила с другой стороны записки заставили ее остановиться. Когда она перевернула его, ее желудок сжался при виде записки, нацарапанной аккуратным почерком.

Прошлой ночью мне было весело. Я и забыла, как много мы раньше смеялись.

Я так рада, что ты мне позвонил.

Целую

Мира

Блондинка. Мира, вероятно, была блондинкой Зейна с той ночи, когда она увидела их в «Клубе 27». Образ их вместе, ее на его коленях и улыбки на его лице, вспыхнул в ее сознании.

В тот вечер он выглядел таким счастливым. Таким беззаботным.

Мира.

Элора ненавидела это имя. Но больше всего она ненавидела то, что Мира была лучше для Зейна. Рано или поздно он тоже это поймет. Может быть, он уже это сделал. Может быть, эта записка была не о той ночи, а о другой. Может быть, Мира спала в его постели, и эта записка была утренним прощанием.

Слезы навернулись ей на глаза, когда Элора осторожно положила записку обратно в ящик стола, стараясь не загнуть уголки. Затем она вытащила верхнюю часть почты из стопки и отнесла ее на остров, чтобы написать на чистой обратной стороне белого конверта.

Хотела бы я сказать тебе…

Но я всегда буду помнить.

Эл

Ручка выпала из ее дрожащих пальцев и со стуком упала на гранитную столешницу. Одна-единственная записка, и она разбила свое собственное сердце вдребезги.

Элора попятилась, прежде чем успела разорвать конверт, затем побежала к двери, чувствуя, как сперма Зейна стекает по ее ногам. Она не смоет ее, не сегодня.

На лестничной клетке было холодно, когда она вышла из его лофта, холод проникал в ее босые ноги. Она достала свой телефон и заказала Убер. Держа его в руке, она обернулась и бросила последний взгляд на дверь квартиры Зейна.

Тогда Элора сделала то, что было лучше для него.

И, возможно, так было лучше и для нее самой.

Она закрыла глаза и прошептала:

— Прощай, Зейн.

Глава 26

— Он навещал свою мать, — сказал Сэл Айви.

Она переложила телефон от одного уха к другому. Может быть, голос Сэла в другом ухе не так сильно будет действовать ей на нервы.