Поминки по ноябрю
Шрифт:
За широким столом, деревянным, с позолотой, сидел небольшой вертлявый человек неопределенного возраста и курил сигарету, при этом делая много лишних движений.
Он вскинулся навстречу Гурову и замахал рукой:
– Заходите, заходите, я вас жду!
Комаров вошел следом за Гуровым и прикрыл за собой дверь.
Человек за столом помахал руками, показывая на кресла и диваны, стоящие по периметру кабинета.
– Присаживайтесь куда сами хотите, устраивайтесь, уважаемый… – человек пощелкал пальцами, и ему на помощь пришел Комаров.
– Полковник Гуров, – прошептал он.
– А,
Гуров кивнул, понимая, что на монитор, стоящий перед управляющим, выводятся показания всех камер и тот легким поигрыванием по клавиатуре следит за состоянием дел в казино.
Гуров выбрал место напротив управляющего, начальник охраны сел слева от него, небрежно положив ногу на ногу. Несмотря на преклонный возраст Комарова, в нем чувствовались сила и опытность, позволяющие при случае оказать достойное сопротивление и даже скрутить одного или двух нападающих моложе себя.
– Меня зовут Сергей Георгиевич Бакурия, – представился управляющий Гурову и протянул ему свою визитную карточку, где на черном фоне золотыми буквами был тиснением пропечатан именно этот текст.
Сыщик отдарился своей визиткой и откинулся на спинку кресла.
Сергей Георгиевич сделал приглашающий жест.
– Я… хм… слушаю вас, Лев Иванович, – быстро проговорил он.
– Два дня назад под Москвой был застрелен господин Николаев Сергей Сергеевич, – произнес Гуров, внимательно следя за реакцией управляющего, – я занимаюсь расследованием этого дела.
Управляющий, несмотря на аффектированную нервозность своих движений, отреагировал на слова Гурова совершенно спокойно. Создалось впечатление, что сообщение его не задело никак.
– И что? – спросил он. – А кто такой этот Сергей Сергеевич? – Управляющий бросил взгляд на Комарова, тот еле заметно пожал плечами. От Гурова не укрылся этот жест.
– Ты тоже, Виктор, не помнишь такого? – уточнил Бакурия и обратился к Гурову: – Просветите нас, пожалуйста. Вы же видите, мы не в курсе. Каждый день кого-то убивают, и я что-то не припомню такого имени. Даже по телевизору не слышал. Был занят, наверное.
– С неделю назад Николаев проиграл у вас приблизительно сто восемьдесят тысяч. И не расплатился, – напомнил Гуров. – Теперь вспомнили?
– Да! – Голос Бакурии неожиданно окреп, как всегда бывает у деловых людей при упоминании о деньгах. – Ну еще бы! Николаев! Да, помню прекрасно, такой приятный молодой парень и, видимо, достаточно обеспеченный… – Бакурия повернулся к Комарову. – Виктор, подводишь меня, ты сказал, что не помнишь этого парня.
Несмотря на то что Комаров ничего не говорил и обвинение повисло в воздухе, он и сейчас отреагировал в своей манере. Снова пожал плечами и тихим голосом пояснил:
– Фамилия распространенная.
– Да-да, – Бакурия покивал, – Иванов, Петров, Николаев – это частые фамилии. Поэтому я и не запомнил ее, но сейчас я знаю, о ком вы говорите. Но вы ошибаетесь. Он расплатился. В тот же вечер.
Гуров удивился. Он внимательно посмотрел на Бакурию, теперь уже спокойно курившего сигарету и бросавшего короткие взгляды на экран монитора.
– Вы уверены, что он расплатился? – спросил Гуров.
– Ну
Гуров вынул из кармана блокнот и извлек фотографию Николаева.
– Посмотрите, пожалуйста, о том ли человеке мы говорим?
Бакурия даже не пошевелился, но Комаров, легко встав с дивана, взял фотографию, посмотрел на нее и протянул своему шефу. Тот взял снимок и бросил на него только один взгляд.
– Это он, – твердо сказал Бакурия. – Я его хорошо запомнил, потому что у нас был разговор. Да, я его запомнил. Говорите, его убили?
Это был первый вопрос в связи с убийством, и прозвучал он просто и естественно. Может быть, только с некоторым опозданием. Нормальный человек, наверное, поинтересовался бы сразу же, но Бакурия впечатления нормального не производил. Скорее наоборот. Гуров видел таких типов и был почти уверен, что Бакурия наркоман.
– Его застрелили, – сухо сказал Гуров. – И у меня есть основания думать, что это произошло в связи с его долгом.
– Каким долгом? – переспросил Бакурия самым будничным тоном. – Я же сказал, что он заплатил в тот же день! Не понимаю вас, господин полковник. Тут не было никаких сложностей. Позвольте, я вам расскажу, как все было на самом деле. Он… – Бакурия помотал в воздухе пальцем, имея в виду убранную Гуровым фотографию, – этот… Николаев… проиграл и чувствовал себя немного неуверенно, но это и понятно. Отдать такие деньги, если ты несколько минут назад, наоборот, рассчитывал прибавить такую сумму к своим… Но он быстро пришел в себя, расплатился, и мы расстались друзьями. Даже где-то его визитка у меня осталась лежать… – Бакурия так низко перевесился влево со своего кресла, что создалось впечатление, будто он собрался подбирать визитки с полу. Но он всего лишь выдвинул один ящик стола, затем второй, потом махнул рукой.
– Даже если я и найду его визитку, это ничего не изменит.
– Действительно, – согласился Гуров. – А каким образом было произведен расчет? Как я слышал, здесь нужны наличные. Неужели у Николаева при себе была такая сумма?
– Ну почему обязательно наличные? – Бакурия искренне удивился. – Это что, прошлый век, что ли? Или даже позапрошлый? Я имею в виду, девятнадцатый! Если человек может заплатить, значит, он может заплатить, вот и все. А как он это сделает, это вопрос технический. Если человек известный и надежный, то как угодно. Карточкой, чеком или еще как, неважно. А с этим Николаевым вышло по-другому. Ну, не совсем, а почти. Я же понимаю, вам нужны подробности. У него с собою таких денег не было, но у него было несколько карточек, мы быстро проверили его платежеспособность и получили наш выигрыш. Вот и все.
– Каким образом была проверена его платежеспособность и в какой срок? За пять минут? За час или дольше?
– Первый вариант самый правильный. За пять минут. Дело в том, что за него замолвил словечко уважаемый и известный человек. Даже, можно сказать, поручился, и все вопросы были решены. Так вернее.
– Кто же этот уважаемый человек? – спросил Гуров, думая о том, что трусливая скотина Гуринович наговорил много, а самого интересного и не сказал. Или не знал? Или сам он и был тем «известным» человеком? Хотя это вряд ли.