Помни меня
Шрифт:
– Да, – в голосе Максима слышалось недоумение.
– Наша пациентка Марина Александровна Иванцова, поступившая первого января с черепно-мозговой травмой, попросила сообщить вам, как супругу, что проходит лечение в неврологическом отделении нашей больницы.
– Я не знаю никакой Иванцовой. Вы ошиблись номером. А теперь простите, мне нужно готовиться к операции.
– Слышали? – сквозь звон в голове пробился голос психиатра.
Слышала. Стены со всех сторон стремительно двинулись на меня, желая раздавить.
До палаты я добиралась как во
Смазанно помнилось, как психиатр выглянул в коридор и ругнулся из-за отсутствия санитарки, как напяливал на меня бушлат, а потом лично проводил до отделения и сдал в руки медсёстрам. Или не меня, а ту, другую, несчастную, ничего не понимающую женщину, от которой отказался муж.
С моим появлением медсёстры засуетились. Одна сделала укол, вероятно, с успокоительным. Вторая измерила давление и попробовала уложить в постель. Но я отмахнулась от неё и продолжила сидеть на кровати и пялиться в стену.
Наверное, со стороны зрелище казалось занятным, но меня это не волновало. Даша подсела ко мне и тихо спросила:
– Что случилось?
– Сходила к психиатру. Всё кончено, Даш. Никакую Иванцову Максим не знает. Нет у меня мужа. И не было. Я его придумала.
– Слава яйцам! – в тишине раздалось несколько звонких хлопков Галины. – Хоть не зря сходила.
– Не слушай её, – затараторила Даша. – Она вообще… антагонистка. Вот.
Галя присвистнула и покрутила пальцем у виска.
– Да ну тебя! – шикнула на неё Даша и стала выпытывать у меня подробности визита к доктору, после допроса, она задумалась ненадолго и выдала: – Знаешь, что интересно, ты звонила Максиму и человека, которому ты дозвонилась, зовут Максим. Ты говорила, что твой муж хирург, и этот Максим, если ему верить, готовился к операции. Слишком много совпадений.
– Даш, вот что ты несёшь? У человека только мозги на место вставать начали, ты опять вселяешь ненужную надежду. Может, этот Максим готовился к операции не как врач, а как пациент. Тем более хирургов с такой фамилией в нашем городе нет. Сама проверяла.
На удивление, слова Галины в этот раз звучали здраво.
Но у Даши на всё было своё мнение.
– Давай телефон. Я позвоню этому Максиму, и пусть расскажет, как так получилось, что ты его знаешь, а он тебя нет.
– Это глупо, – я покачала головой.
– Да какая тебе разница? Хуже уже всё равно не будет.
Я пожала плечами, пошарила в кармане халата и протянула ей смятую бумажку с номером.
Даша сложила руки в молитвенном жесте, потёрла ладони словно согревала их в стужу, прочистила горло и, набрав номер телефона, нажала на кнопку вызова. Как бы она ни хорохорилась, было заметно, что она волнуется. Но, надо признать, что голос её в ответ на вымученное «алло» прозвучал твёрдо:
– Добрый день, Максим. Вы могли
– Пару минут могу.
– Только пообещайте, что выслушаете меня и не сбросите вызов.
– Я борюсь с желанием сделать это прямо сейчас.
– Я по быстренькому. Со мной в палате лежит девушка. Её зовут Марина. Она говорит, что вы её муж, что вы детский хирург и что у вас есть ребёнок, мальчик. Она очень скучает и не понимает, почему вы её не узнаете.
Повисла долгая пауза. Мне показалось, что он повесил трубку.
Но потом вновь раздался его голос:
– Господи! Это что, флешмоб какой-то? Сначала ваша подружка, потом психиатр, теперь вы. Скоро по её просьбе всё ваше отделение мне названивать будет?
– Но она меня не проси…
– Девушка, я не знаю, что вам рассказывает эта… Марина, но моя жена умерла, и ваши звонки как минимум неуместны. Надеюсь на понимание.
Я не знаю, кто из них нажал на «отбой». Лицо Даши после этих слов изменилось, даже веснушки как-то поблёкли.
– Вот теперь конец, – сказала она.
Глава 4
Через неделю меня выписали. Доктора предупредили, что восстановление растянется на неопределённый срок. Близким придётся смириться, что я могу вести себя не так, как они привыкли. Могу не помнить фрагменты прошлого, путать их, заторможено реагировать на просьбы и выдавать неадекватные эмоции. Кроме того, у меня могут измениться вкусы и появиться новые предпочтения. Я могу стать совершенно другим человеком.
Не только мне будет тяжело с родственниками, которых я не помню, но и им со мной будет непросто. Поэтому мне нужно стараться быть терпимее к окружающим. И конечно же, надеяться на лучшее.
Неуточненный психиатрический диагноз – синдром Капгра, наставления, длинный список лекарств, схема лечения на несколько месяцев и никаких гарантий – это всё, что я получила при выписке из больницы. Хотя нет, ещё я получила взбалмошную подругу, которую выписали раньше, и она теперь звонила мне каждый день, проверяя, не сошла ли я с ума окончательно.
Забирать меня приехали те же родственники, которых я так же упорно не узнавала. Женщина при встрече распростёрла объятья, а когда я осталась стоять на месте, растерялась и неловко опустила руки. Она надеялась, что я её вспомню, но я разрушила её надежды, спросив, как её называть.
– Называй как обычно – мама. А вообще, меня Валя зовут, но это как-то не по-людски будет. Что соседи и знакомые подумают? – с явной обидой в голосе проговорила она.
С Васей всё было проще. Вася он и есть Вася. Но назвать мамой человека, которого второй раз в жизни вижу, язык не поворачивался. Называть по имени из-за большой разницы в возрасте было неловко. Бабушкой Валей тоже не совсем удобно – ещё обидится, что считаю старухой. Самый лучший вариант называть как всех малознакомых людей по имени-отчеству. Но услышав вопрос об отчестве, Вася прыснул в кулак: