Помни меня

Дашковская Ариша

– Расскажите, пожалуйста, об этом.

– Ну… Я помню какие-то обрывки. Иногда воспоминания всплывают как нарезка кадров из фильма. Я со стороны вижу какое-то событие, ощущаю эмоции момента, но не помню, когда оно происходило и с чем связано. Некоторые вещи я просто знаю. А некоторые будто ускользают.

– Дату своего рождения вспомните?

Я потерла виски пальцами, наморщила лоб, готовясь к бою с памятью за воспоминания, но, как ни странно, дата всплыла сама собой:

– 15 марта 1990 года.

– Простите за бестактность, но я всегда отвратительно

считал, сколько ж вам исполнится в этом году?

– Тридцать.

– Да, всё верно. Словно в подтверждение перед глазами нарисовалась картинка, где я в золотистом платье режу именинный торт на фоне стены ресторана, декорированной золотыми шариками в форме звёздочек и надувными цифрами два и девять.

– А что ещё вы помните или знаете?

– Я работаю врачом в поликлинике. Замужем. Есть ребёнок.

– Коллега, значит. А каким врачом?

– Педиатром.

– Вам нравится работа?

– Да, очень. Муж постоянно ругает меня за то, что я задерживаюсь. Хотя он тоже врач и всё понимает.

– Муж тоже педиатр?

– Нет. Детский хирург в областной больнице.

Взгляд психиатра пробежался по строчкам первого листа стационарной карты.

– Как интересно, – хмыкнул он. – А у вас написано в карте, что вам 22 года. И день рождения у вас в июне. И отчество у вас указано «Александровна». Как вы думаете, почему так?

– Я не знаю, – прошептала я, поражённая его словами. – Может, напутали?

– Могли и напутать, – согласился он. – Сразу по двум графам ошиблись, так? А почему вас ко мне направили?

– Я рассказала своему врачу, что происходят странные вещи, что я не могу понять, что творится. И она решила, что проблема во мне. Ну а как она могла подумать иначе, если мои слова звучат как бред сумасшедшей?

– А что за странные вещи происходят?

– Мой муж за три недели ни разу не навестил меня и даже не позвонил. Это просто невозможно. Он меня очень сильно любит. А всё выглядит так, будто он забыл обо мне. Вместо мужа и сына ко мне пришли незнакомые люди и стали утверждать, что они мои родственники. Я сначала подумала, что они обознались. Но они принесли вещи для меня, телефон, деньги и, кажется, расстроились, что я их не узнала.

– Кто приходил?

– Молодой мужчина и пожилая женщина. Мужчина представился братом. А женщина сказала, что она моя мать.

– Почему вы думаете, что это не ваши родственники?

– Я их никогда раньше не видела. Я была единственным ребёнком в семье. А моя мать умерла восемь лет назад.

– Как вы считаете, зачем им это? – он подался вперёд, словно надеялся услышать интересную историю.

– Понятия не имею. Но они вели себя так, будто знают меня. Принесли вещи, телефон и деньги.

– Вы думаете, они хотели вам навредить?

Я пожала плечами.

– Какой смысл вредить незнакомому человеку? А меня они знать не могут, хотя и уверяли в обратном.

– А ваш отец?

– Отец бросил нас, когда мне было пять. Просто собрал чемодан, чмокнул меня в щеку, сказав: «Будь хорошей девочкой», и ушёл.

Больше я его не видела.

– То есть у вас нет родственников?

– У меня есть муж Максим и маленький сын.

– Они навещали вас?

– Ни разу. Максим никогда бы так не поступил. Три недели прошло. Господи, как же мой сыночек? Он, наверное, жутко скучает. Он же совсем ещё малыш, – нижняя губа предательски задрожала, и я прикусила её, чтоб не разреветься. – Может, что-то случилось? Я звонила Максиму, но он был очень зол, не узнал меня и попросил не звонить.

– Хм, как интересно. А номер мужа был в списке контактов телефона, так?

Я покачала головой.

– Нет. Я его вспомнила. Вы не думайте ничего. Я узнала голос Максима, ошибки не могло быть.

– Ну да, – сказал он с нейтральной интонацией и вдруг спросил: – А вы помните, как получили травму?

– Да. Я спешила на встречу с мужем, поскользнулась, упала, ударилась головой о бордюр.

– Ваш муж был рядом?

– Да.

– Тогда очень странно, что согласие на медицинское вмешательство подписывала ваша мать Иванцова Валентина Ивановна. Хотя ваш супруг мог сообщить ей, и она приехала сразу же в больницу.

– Моя мама умерла. И её звали не Валентина. Вы мне не верите?

– Почему же? Верю. Если вы сомневаетесь, что Валентина Ивановна ваша мать, вы можете поговорить с ней о проведении генетической экспертизы. Правда, это удовольствие не из дешёвых. Так у вас развеются сомнения. Если вы, конечно, не полагаете, что её результаты могут подменить.

– Подменить? Но зачем?

– Этим вопросом я задаюсь с самого начала вашей истории. Зачем чужой женщине говорить, что она ваша мать? Неужели у нас не проверили бы её документы, прежде чем позволить ей расписаться? Если, конечно, всё это не страшный заговор врачей, спецслужб и ещё бог весть кого.

– Заговор? Глупости какие-то, – я сцепила пальцы и сжала их до боли. – Я не хочу ждать результатов генетической экспертизы. Да и эта женщина может на неё не согласиться. Но я просто сойду с ума, если не узнаю, что с моей настоящей семьёй. Вы могли бы позвонить Максиму?

– А если откажусь, запишете во вражеские агенты? – он улыбнулся.

– Вам смешно. А мне не до шуток, – я отвернулась к окну.

– Ну, если это развеет ваши сомнения. Только пообещайте мне, если вдруг всё пойдёт не так, как вы задумали, попытаться поверить в то, что говорят вам доктора и родственники.

– Хорошо.

Я достала смятый листок с номером Максима из кармана халата. Руслан «какой-то там» взял со стола свой сотовый и быстро набрал цифры, показав мне экран, чтобы я убедилась, что он не обманывает.

– Я включил громкую связь, чтоб вы слышали все своими ушами.

Мне было боязно, что сработает обычный закон подлости, и Максим не возьмёт трубку, но спустя несколько гудков я услышала его голос, и сердце забилось сильнее.

– Лесногорская городская больница номер три. Врач-психиатр Руслан Игоревич беспокоит. Сможете уделить несколько минут?