Помни меня
Шрифт:
— Мерсер, — Комо зажимал рукой импровизированный ремень. — Ты должен идти. Каттер и остальные объединятся в миле восточнее моста. Они долго ждать не будут, — он посмотрел на потолок, где по звукам на втором этаж можно было услышать, как другие жители дома уже осмелились ходить. — И даже без Свиллинга толпа жаждет твоей крови.
Мерсер смотрел на Джеймса, как будто не слышал ни слова. — Мне нужно похоронить его.
Комо нетерпеливо набрал воздуха в грудь. — Ты не можешь.
— Я могу, — сказала Анника. Она подняла глаза и спокойно посмотрела на Мерсера. — Я удостоверюсь, что он обрел
Мерсер посмотрел на нее. Анника почти могла разглядеть внутреннюю борьбу, которую он вел сам с собой. Раздор-Сити не забыл о нем. Со смертью Джеймса и Свиллинга, и бедлама учиненного дэйнсами, шею Мерсера будут искать еще пуще. Вооруженные до зубов, преследуемые по всей Территории, а наличие Анники накладывало бы ответственность. Но если он убежит с Каттером Дэйном, невозможно было угадать, когда она снова увидит его. Недели, года, возможно, никогда.
— Можешь ехать? — Мерсер медленно спросил Комо.
Итальянец сжал свою руку. — Это голимый выстрел, амико, и я могу ехать, да. Но не так как ты, ребятам нужно отправляться, чтобы избежать правосудия на Территории, — он шагнул к Мерсеру ближе и проницательно глянул на него. — Я должен тебе, Долан. Ты спас мою жизнь больше одного раз. Помнишь, Блэк-Хиллс?
Мерсер неопределенно кивнул. — Блэк-Хилс. Да, я помню.
Анника обняла его. — Я найду тебя. Моя любовь. Я это сделаю, — она поцеловала его.
— Я помогу ей, — сказал Комо. Он им криво ухмыльнулся. – Медичи не любят иметь долги, — он неторопливо направился к двери. — Я не должен присутствовать, когда на это все прольется свет, — он обвел вокруг здоровой рукой, указывая на кровавое месиво и мертвые тела. — Я обещаю тебе, Мерсер, я прослежу за её безопасностью.
Когда Комо Медичи вышел, Мерсер снова повернулся к Аннике и провел рукой по ее щеке. Что напомнило ей, как они впервые поцеловались, мгновение страстной неразберихи. Казалось, это было так давно, подумала она. Это было, действительно, давно.
— Только не забывай меня, — Анника задохнулась, когда обняла его за плечи и прижалась к нему еще раз.
Широкие руки Мерсера гладили её по спине. — Как бы я смог, милая девушка.
Он не попрощался. Анника была рада. Слова бы преследовали ее. Она стояла в гостиной дома с двумя трупами мужчин. Где-то в доме стала кричать женщина.
— В этом мире или ином, — прошептала она сама себе.
И потом, как раз до того, как миссис Свиллинг обнаружила своего мертвого мужа и заголосила, разум Анники очистился от ненужных мыслей.
Я буду помнить.
Глава 23
Раздор-Сити, штат Аризона
Наши дни
Мэддокс не мог открыть глаза. Он чувствовал себя плавающим на грани сознания, в попытке выплыть на поверхность, как утопающий за глотком воздуха. Затем тьма тянула его вниз. Где-то между этими попытками он нашел своего отца.
— Говорил же, — сказал Священник, укоризненно помахав пальцем. Это был не Священник в его последние дни, истощенный и задыхающийся. Этот человек был
Этот Священник перекинул ногу через мотоцикл, который была черным до последнего дюйма. Он все еще качал головой, явно огорченный, что его слова не были услышаны.
— Говорил же, держаться подальше от тех холмов, мальчик. Ничего там нет, кроме смерти. Золото и смерть. Все тоже самое, — Священник завел двигатель. Мэддокс размышлял, где, на хрен, этот призрак Священника собирается ездить, так как они, казалось, застряли вместе в каком-то диком сером не понятно чем. Тогда участок тумана рассеялся, и Мэддокс увидел низкие пики Возвышенности Скорпиона.
Священник обернулся и криво улыбнулся. — Все будет в порядке, Мэдди. Открой свои глаза. Твой брат здесь.
Мэддокс обнаружил, что не мог говорить и двигаться. Он мог только наблюдать, как его отец уезжает в сторону гор, и туман сгущается за ним, оставляя Мэддокса одного в безликом пейзаже.
Беспомощно, он поднял глаза и попытался двигаться. Где-то, как-то. Остаться здесь, понял он — умереть. Лицо Габриэлы вспыхнуло в его уме, и он нашел в себе силы, чтобы оттянуть кулак. С ревом он ударил сквозь туман и жестко приземлился на холодном полу.
Мэддокс попытался открыть глаза, но что-то давило на глаза. Он попытался пошевелить руками и не смог, потому что они были связаны за спиной. Но тот, кто сделал узел, был небрежен, и через несколько мгновений ему удалось освободить свою правую руки и встряхнуть ей. Он сразу же почувствовал, что на его лице не было маски или повязки. То, что он не смог открыть глаза, было связано с большим количеством засохшей крови, пролитой из его раны на голове. Он потер глаза и моргнул несколько раз, пытаясь восстановить зрение, когда его голова мучительно гудела.
Было темно, он это понимал. Повсюду затхлый запах, смешанный с резким запахом химикатов, из-за чего его желудок перевернулся. Он осторожно протянул руку и кончиками пальцев уперся в гладкую стену. Он двинул ногой, найдя еще одну стену. Комната была маленькой, очень маленькой. Мэддокс предположил, что он был где-то в закутке Скорпион-Грилль. Он припомнил, как Брайс грохнул его по голове и почувствовал, как рык рождался в его горле. Мэда застигли врасплох один раз. Это не произойдет дважды.
Он осторожно сел, стараясь не шуметь. После того, как поймут, что он пришел в себя, они вернутся. Если бы у них было на уме убить его, они бы это уже сделали. Отчаянные люди зачастую безрассудно жестоки.
«Звони копу», сказал Брюс.
Возможно, им сперва нужно поговорить с Дженсеном. Может быть, они знали, что Дженсен единственный, у кого были яйца хладнокровно расправиться с ним.
Так ли Чез встретил свою кончину? Мэддокс не знал, как и когда, но эти люди — Дженсен, Брайс, Алан и Чез — явно обнаружили давно потерянный тайник с контрабандным золотом из старой шахты Скорпиона. Детьми, они любили повторять слова «искатели, хранители», но все это было не так-то просто. Но то, что не найдут, никогда не хватятся. Если бы они обналичивали золотые самородки осторожно и тихо, ни один не догадался бы.