Помни о микротанцорах
Шрифт:
– А в сеть?
– А в главную сеть можно. Главная сеть это же не мертвый носитель информации, это уже давно особая форма жизни. Совершенно непонятная нам форма, кстати. Мы пытались работать с сетью, но после того случая с танцующим карликом ничего не получилось. Сеть сопротивлялась. Она научилась предугадывать наши действия и заранее действует сама. Формально мы можем ее заставить, но на практике ничего не получается. И не получится, пока она не хочет. Она в тысячу раз умнее и изобретательнее, чем человек.
– Ты обещал мне что-то показать, – напомнил
– Конечно. Для этого мы сюда и пришли. Садись, сейчас я подготовлю систему.
Это займет минут пятнадцать. Помнишь, карлик умер, когда мы ввели его сознание в сеть? Мы никак не могли понять почему. А ответ был прост. Это была не запись а пересадка. Режим MOVE вместо режима COPY. Режим COPY невозможен.
– Что ты на меня так смотришь? – спросил Гектор.
– Ты мне ничего не хочешь сказать?
– Ничего.
– Точно ничего? – спросил Джото.
– О чем ты?
– Ладно. Ни о чем.
– Здравствуйте, меня зовут Морта, – прозвучал мелодичный женский голос. – Вам нравится мое имя? Оно означает «смерть».
– Она отлично дрессирована, – сказал Джото. – Лучше невозможно. И все равно она сохраняет собственную волю. Ее голый мозг вместе с сосудами ты можешь видеть в этой ванне. Мы отлично его питаем и снабжаем информацией. Кстати, информация питает мозг так же как и кислород. Он умирает и без того и без другого. Пять минут без того или другого для нее смертельна. А вот в тех ваннах – четыре абсолютных генетических копии мозга Морты.
– Ее действительно звали Мортой? – спросил Гектор.
– Да. В жизни она была активным членом РБЗЖД. Мы раздобыли ее пять месяцев назад. Еще два месяца ушло на дрессировку и отладку рефлексов. Тогда мы захватили целый отряд, или боевое звено, у них это так называлось. Еще тогда они готовились к будущему уничтожению лесов. Это звено неосторожно углубилось в лес, там мы их и взяли. В то время борчихи еще не пришли к власти и они не могли по-настоящему расследовать это происшествие. С тех пор мы их частенько отлавливали, но только по одиночке. Сейчас они намного осторожнее. С Мортой нам повезло. У нее была потрясающая любовь к жизни.
– Поэтому вы ее убили?
– Поэтому мы убили всех остальных. Она до сих пор жива. Понимаешь, все люди любят жизнь по-разному. Одни чуть-чуть, другие сильно, третьи, и таких немного, любях жизнь до безумия. Они любят жизнь не потому, что в жизни есть что-то хорошее. Жизнь для них просто самоцель. Любовь к жизни – это врожденное качество.
Это зависит не от самой жизни, не от условий жизни, не от генов, это характеристика той души, которая в данный момент пользуется телом. Ей нужно быть на земле во что-бы то ни стало. Таких людей мало, но их можно найти. Они цепляются за жизнь даже когда висят на последней ниточке, даже если нет никакой надежды, даже если жизнь превратилась в вечный ад. Морта была именно такой.
Поэтому она идеально подходила для пересадки сознания.
– Как это происходит?
– Без всяких материальных носителей. Насколько я знаю, это первый
Как рассказывает она сама, душа взлетает и держится вверху, под потолком. Душа приобретает способность видеть и слышать, хотя нет ушей и глаз, а электронные модели этих органов отключены. Это состояние может длиться несколько минут.
После этого мы активируем любую из четырех копий ее мозга и душа возвращается.
Но она уже возвращается в другой мозг. Мы проделывали это десятки раз.
– Вы пробовали экранировать мозг?
– Конечно. Мы экранировали как угодно. Ставили даже танковую броню, свинец и абсолютный отражатель нейтронов.
– Ничего?
– Ничего. Душа проникает сквозь любую преграду.
– А поля?
– Пробовали любые поля.
– Если включить два мозга сразу?
– Включали. Душа входит в один из них. Обычно в тот, который ближе, Но не обязательно. Тут дело совсем в другом.
– Насколько сильно нужно включать боль? – спросил Гектор.
– Вначале включали очень сильно. Но вскоре она научилась выходить из мозга даже при небольшой боли. Мы смогли натренировать ее на выход из тела. Сейчас она входит и возвращается гораздо легче. Достаточно небольшой боли и двухминутного удушья.
– Морта, – спросил Гектор, – почему ты соглашаешься на это?
– Я хочу жить, – ответил голос.
– Видишь, – сказал Джото, – я же сказал, что она отлично дрессирована. Мы подключились к мозговым точками боли и удовольствия и поддерживаем нужные рефлексы круглосуточно. Она сделает все, что ты захочешь.
– Но это значит, что духа в ней не осталось, – земетил Гектор. – дух означает свободу воли. Дух означает сопротивление и борьбу во что бы то ни стало.
– Морта, – негромко сказал Джото, – если бы у тебя была возможность сделать то, что ты хочешь, что бы ты сделала? Приказываю отвечать честно.
– Я бы взяла ржавый нож и выковыряла им твои глаза, – сказала Морта тем же тихим и мелодичным голосом, с глубокими лотками ласки, – а потом сделала бы то же самое с каждым из вас.
– Вот тебе и свобода воли! – засмеялся Джото. – Превосходно, правда?
– Три дня назад, – сказал Гектор, – я шел на работы по раскорчевке и слушал, как некий человек рассуждает о Ницше. Тот человек был хлюпиком и ничего не понимал в жизни. На мгновение мне стало его жаль. Я бы мог его защитить, если бы пришлось. А сегодня я узнал этого человека в одном из трех тел, растерзанных волками. Тех еще живых тел, которые ты мне показал.