Помни
Шрифт:
Анна кивнула. Она отвернулась и задумчиво оглядела окружающий пейзаж. Конечно, Филип говорит сущую правду. Они знают друг друга вот уже пятнадцать лет, и четырнадцать из них их связывает глубокое чувство. Они познакомились в 1974 году, сразу после того, как Филип ушел от жены, и завязавшаяся меж ними дружба превратилась со временем в сердечную привязанность. Она рассталась с человеком, с которым была близка в то время. Филип стал ее возлюбленным, и оба решили, что их союз из тех, что заключаются на небесах. Они прекрасно подошли друг другу и душой и телом.
Дети Филипа, Ванесса и Тимоти, в семидесятые годы были еще очень маленькими, и он не хотел жениться до тех пор, пока они не подрастут. Она не возражала. Брак с Филипом казался ей совершенно необязательным в том смысле, что она любила его и без этого, и всегда будет любить несмотря ни на что. Такая истинная и преданная любовь, какую испытывала она к Филипу, не нуждается в свидетельстве о браке, будто бы оно может удостоверить подлинность чувств или же сделать их сильнее, ощутимее. Кроме того, из ее первого замужества вышла не более чем насмешка над браком как таковым, так что при одной мысли о замужестве она испытывала леденящий душу холод.
Но, по-видимому, Филипу брачный союз стал необходим именно в этот момент их жизни. Разве он прямо об этом не сказал? И если она любит его, а она его действительно любит, его счастье должно быть важно для нее. Подумав так, Анна решила, что нет никаких действительно веских причин для отказа. Неожиданно для себя она сделала маленькое открытие: ей нравится мысль о том, что она станет его женой, особенно если это доставит ему такую огромную радость.
Поглядев Филипу прямо в глаза, она тихо произнесла:
— Да.
— Что кроется за твоим „да"?
— Да, я согласна выйти за тебя замуж. Я рада и горда стать твоей женой. Как ты только что сказал, лучшего времени для нашей свадьбы не придумаешь.
— О, дорогая, ты осчастливила меня! — Филип поцеловал ее в губы и крепко обнял. Ни одну женщину он не любил так сильно, как любит Анну Деверо, — а женщин в его жизни до их знакомства было великое множество. Анна прошла через такое страдание и боль, что единственно, чего он желал, так это любить ее и заботиться о ней.
— Давай определим день нашей свадьбы здесь, сейчас, пока ты не передумала, — разжав наконец объятия, сказал Филип. — Тогда я смогу попросить своего секретаря, чтобы он в понедельник утром первым делом дал объявление в „Таймс".
— Не бойся, не передумаю, — ответила Анна с сияющей улыбкой. — И я с удовольствием помогу тебе составить объявление в газету. Только дай подумать, какой день выбрать... Думаю, нам стоит пожениться в декабре, Филип.
— Но это значит, что придется ждать месяцы, — возразил он.
— После стольких лет, прожитых в грехе, какие-то несколько месяцев не имеют значения! — воскликнула Анна, не в силах сдержать смех. — Предлагаю назначить свадьбу на декабрь из-за Джеффри.
— Решено, дорогая. Декабрь так декабрь.
— Свадьба на Рождество в здешней церкви в Пулленбруке, что может быть прекраснее, тебе не кажется?
— Это в самом деле так. Анна, я...
— Что, дорогой?
— Я надеюсь, ты позволишь мне подарить тебе обручальное кольцо?
— Замечательная мысль! Конечно, позволю. Ну какая девушка откажется от колечка?
Филип расплылся в улыбке, опустил руку в карман и извлек оттуда крохотный кожаный футляр.
— В начале недели я зашел в „Асприз". Как видишь, на этот раз я был полон не только решимости сделать тебе предложение, но и уверенности, что ты не откажешь мне. Во всяком случае, мне приглянулась эта вещица. Я думаю, тебе понравится. — Закончив речь, он протянул Анне коробочку.
Анна приподняла крышечку и замерла в изумлении, увидев на бархате темно-синий сапфир в окружении бриллиантов.
— О, Филип, оно просто прекрасно!
— Я выбрал именно его, зная, как ты любишь старинные драгоценности, — пояснил Филип. — Во всяком случае, цвет камня замечательно подходит к твоим прекрасным глазам, дорогая.
— Спасибо за кольцо, Филип. Спасибо за все.
— Позволь мне... — сказал он и взял у нее коробочку. Надевая кольцо с сапфиром Анне на палец, Филип мягко сказал: — Ну вот, теперь мы обручены подобающим образом, и какое еще место подошло бы для клятвы верности лучше чем Гора влюбленных?
20
Ники не была в этом доме почти три года. Два дня назад в Нью-Йорке, решив все же навестить Анну Деверо, она еще страшилась мысли, что ей придется вновь оказаться в этих стенах.
Но теперь, приехав в Пулленбрук, она почувствовала, что все страхи ее улетучились в немалой степени благодаря теплому приему, оказанному ей Анной, а также добродушию Филипа, который держался с ней как родной дядюшка.
Когда она приехала из Лондона четыре часа назад, будущие супруги были совершенно счастливы. Ники знала, что они абсолютно искренни, и по отношению к ним испытывала такие же нежные чувства. Она быстро успокоилась, потому что они оказались столь гостеприимны и помогли ей почувствовать себя непринужденно.
Кроме того, волшебное действие возымел и сам дом. Едва переступив порог большого зала, она испытала умиротворение. Конечно, она никогда не забывала этого ощущения, но последние несколько лет она решительно отгоняла всякие воспоминания, связанные с этим местом, и по хорошо известной причине. Однако отрицать, что в поместье Пулленбрук царило ни с чем не сравнимое, особенное спокойствие, было невозможно. Оно казалось осязаемым и плотно окутывало ее, как мантия. Да, теперь она вспомнила, какое благотворное воздействие старый дом оказал на нее в прошлом, и поняла, почему Анна считает его надежным убежищем и никогда не покидает его, во всяком случае надолго.