Помню тебя наизусть
Шрифт:
Совесть все-таки шевельнулась. Надо ему позвонить, спросить, как дела. Когда мы вообще с ним разговаривали в последний раз? Неделю назад? Или больше? Не знаю, звонит ли он сам матери, но мне — никогда. Все общение только по моей инициативе. Интересно, это такой метод воспитания, или…или что?
Яна появилась, как раз в тот момент, когда мы перешли к чаю:
— Всем привет.
— Яночка! — мама вскочила со своего места и бросилась к ней с объятиями, — как, хорошо, что ты пришла.
— По
— Да просто так. В честь хорошего дня. У меня с работой наконец наладилось. У Славы тоже без происшествий. Шалопай из лагеря вернулся. У тебя как?
— Лучше всех, — Яна улыбнулась.
Это ее «лучше всех» по нервам царапнуло. Интересно, чем это она занималась, раз такая довольная пришла?
— Давай, мой скорее руки и за стол, — мама уже доставала еще одну кружку.
— Я сейчас. Переоденусь только.
На меня Белецкая так ни разу и не посмотрела.
Вскоре она вернулась. В уютном бежевом костюме, неизменных розовых тапках, с небрежным хвостом на макушке. Села на другом конце стола, подтянула к себе кружку с чаем и взяла кусок пирога.
У меня точно что-то с головой случилось. Наверно, последний мяч, прилетевший на тренировке по затылку, что-то там сдвинул. Иначе чем объяснить тот факт, что я как дурак пялюсь на то, как она кусает этот несчастный пирог. Прикрыв глаза от удовольствия, блаженно мыча. Кончиком языка, слизывает маленькую крошку, прилипшую к губе.
— Ммм, как вкусно.
— Спасибо, — мама зарделась, как маков цвет. — это мой фирменный рецепт.
— Просто божественно. Научите?
— С удовольствием Яночка.
Я бы тоже с удовольствием, только не понятно, что именно.
— Как считаете, может, махнем на майские праздники загород? У меня приятель построил большой дом в лесу. Отдохнем все вместе, шашлыков пожуем? — предложил Слава, — там река близко. Можно рыбу половить, при желании открыть купальный сезон.
— Что скажете, дети? — маме эта идея понравилась, и теперь она смотрела то на меня, то на Яну.
— Почему бы и не порыбачить? — я пожал плечами, соглашаясь на поездку.
Лес, природа, никакой суеты и посторонних людей. Родители будут заняты друг другом, а мы с Янкой будем предоставлены сами себе.
Мысль показалась очень заманчивой.
— Пожалуй, я пас, — недотрога и здесь умудрилась обломать весь кайф, — у меня большие планы на майские праздники. Репетиторы, подготовка. Там уже экзамены на подходе. Некогда рыбу ловить.
Заучка, твою мать.
— Дочь, ты отдыхать-то когда будешь? — иронично поинтересовался Слава.
— А вот как все сдам, как поступлю, тогда и отдохну, — девушка беспечно махнула рукой и снова облизала сладкие от пирога губы, — в такой отрыв
Я снова завис. Смотрел на нее упор, все ожидая, когда вскинет на меня недовольный взгляд. Ведь чувствует, что пялюсь. Сто процентов чувствует!
Вечер шел, пирог неумолимо убывал, а Яна продолжала меня игнорировать. Даже когда вынуждено обращалась, играя перед родителями роль вежливой девочки, все равно смотрела не в глаза, а сквозь меня, будто я был бестелесным призраком. Мне хотелось встать, перегнуться через стол, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, но я продолжал сидеть и делать вид, что все в порядке.
Ничего. Сейчас этот семейный ужин окончится, и я до нее доберусь. Не отвертится.
Как всегда, из-за стола Белецкая встала первая. Убрала за собой посуду, поблагодарила за компанию и, не торопясь, побрела к себе.
Чтобы отвязаться от родителей, я проблеял какую-то глупость про уроки и ломанулся следом за ней. Метеором взлетел вверх по лестнице и в последний момент успел сунуть ногу в прихлоп, не позволив ей закрыть дверь.
Яна замерла, медленно подняла на меня холодный взгляд:
— Ногу убери.
— Нет, — я упрямо покачал головой, — пригласишь зайти?
Вместо ответа она лишь сильнее прижала мою ногу дверью.
— Хорошо, тогда я сам, — надавил плечом, бесцеремонно сдвигая ее в сторону, и зашел внутрь.
В ее комнате было все так же, как и в прошлый раз, когда я здесь был. Ничего не изменилось. Разве что отношения между нами. Из холодной войны мы перешли в фазу активных военных действий.
— Пошел вон, Максим, — процедила она сквозь зубы.
— Поговорить надо.
— Не о чем говорить. Проваливай! — указала на выход.
— Белецкая, не пенься. Нам действительно пора нормально все обсудить.
— Нет.
— Я хочу предложить перемирие.
Не скрывая сарказма, Яна выгнула одну бровь:
— Перемирие? Я в нем не нуждаюсь. Можешь им подтереться и дальше творить всякую дичь, настраивать против меня класс, вредить. Мне теперь все равно.
Действительно все равно. Вижу по глазам. И от этого бешусь.
— А мне нет!
— Это твои проблемы, Ершов. Не мои.
— Ошибаешься, — я подошел к ней вплотную. Она злилась, что-то говорила, а я ни черта не понимал, потому что в голове зашумело, стоило только почувствовать ее запах.
— Ну и что ты сделаешь? — упрямо вскинула подбородок и посмотрела мне в глаза, — придумаешь очередное прозвище? Натравишь на меня этих идиотов? Подставишь?
— Нет, — я не мог оторвать взгляд от ее губ, — я больше не хочу с тобой воевать.
…Я хочу тебя поцеловать.
— А мне плевать, чего ты там хочешь, — пренебрежительно фыркнула и попробовала отступить.