Помню тебя
Шрифт:
— Как умно.
— Я тоже так думаю. Твое здоровье.
Почему бы и нет? Сейчас обед. И она находится в стране вина.
— Твое здоровье. — Натали вдохнула насыщенный аромат. — Приятный.
Она сделала маленький глоток и омыла вином всю полость рта, чтобы вкус полностью раскрылся.
Таннер сел напротив нее и поставил бокал на стол.
— А ты знаешь, что делать.
Она проглотила вино и кивнула:
— Мой отец. Можно вывезти мальчика с винодельни, но винодельню из мальчика — никогда.
— Это так?
Его
— Натали, твой отец покупает наше вино?
Она сделала еще глоток, слишком остро чувствуя пристальный взгляд Таннера.
— Он предпочитает французские вина.
— Ну конечно.
Она вырвалась из плена его взгляда и сосредоточилась на еде.
Солнце начало припекать голые руки, напомнив, что она забыла намазать их солнцезащитным кремом. Неважно. Ей не повредит немного загара.
— Очень вкусно. Это местный сыр?
Таннер отрезал кусочек сыра с голубой плесенью и кивнул:
— В нескольких милях отсюда есть ферма. Почти все, что мы тут подаем, выращено либо у нас, либо в округе. Хэл отказывается использовать что-то импортное без крайней необходимости.
— Разумно. — Натали наслаждалась восхитительным изобилием вкусов. — Итак, как дела винодельни? Я серьезно. Похоже, у моего отца создалось впечатление, что Хэл ведет ее к разорению, но... — Она обвела взглядом пейзаж, как на картинке, и улыбнулась. — Мне кажется, что дело не в этом.
— Ого. А ты не теряешь времени, да? — Таннер покрутил свой бокал и вперил в нее тяжелый взгляд. — Ты же не думаешь всерьез, что я буду сидеть здесь и обсуждать бизнес с тобой.
— Ага. — Натали подавила смех. — Вот и ты.
— Что?
— Ничего. — Она сунула в рот оливку. — Дедушка говорит, ты здесь за старшего. Винодел. Да?
Она нарезала сыр и потянулась за крекером.
— Верно.
— Но по субботам ты не работаешь?
Он сузил глаза.
— Я работаю каждый день. Я здесь только потому, что Хэл попросил меня быть гостеприимным. Убедиться, что с тобой все хорошо. — Таннер встал, проскрипев ножками стула по террасе. — И поскольку у тебя явно...
— Ой, сядь. — Натали сдалась и подняла глаза к небу. Она не помнила, чтобы он был таким ранимым. — Одной мне все это не съесть. Пожалуйста.
— Я не голоден.
Но он все равно сел и уставился на пятна на ладонях.
Натали воспользовалась возможностью рассмотреть его.
За волевым подбородком, капризной ямочкой и обезоруживающей улыбкой, когда он решал ее показать, скрывалась тревога. Тени под этими ясными глазами предупреждали о том, что в мире Таннера Коллинза не все гладко. Интересно, какая у него история. Чем он занимался все эти годы с их последней встречи, почему он такой взвинченный и почему считает ее угрозой? Ну, об этом нетрудно догадаться.
Натали отмахнулась от чувства вины и пожала плечами.
— Давай, поешь. Обещаю
Таннер взял масло и намазал кусок хлеба, сунул хлеб в рот и начал жевать, не отводя от нее взгляда.
— Как я уже сказал, я знаю, зачем ты здесь на самом деле.
Он глотнул воды, его лицо будто сковали ранние заморозки.
— Просветишь меня?
Он прямо встретил ее взгляд:
— Твой отец сказал, что тебе нужен полный доступ ко всем файлам и налоговым данным за последние пять лет. Ты приехала закрыть нас.
— Понятно. — Она уже поняла, что он пришел к такому заключению. — А я-то думала, что приехала в отпуск. — Она не знала, что еще отец мог сказать ему. Придется постараться, если она надеется возместить ущерб. — Хорошо. — Нет смысла отпираться. — Я приехала навестить дедушку, но также мы обеспокоены состоянием винодельни.
Натали отставила бокал в сторону, желудку требовалась еда.
— Значит я прав? — Его испепеляющий взгляд мог бы соперничать с солнцем и победить. — Ты хочешь закрыть винодельню?
— Ты считаешь, что «Майлиос» следует закрыть?
Он чуть не выплюнул на нее все, что жевал, проглотил и закашлялся.
— Что за глупый вопрос? — Таннер откинулся на спинку стула с мрачным выражением на лице. — Конечно нет. Это оставит меня без работы.
Что верно, то верно.
— Ты можешь объяснить убытки последних лет?
В его глазах мелькнул гнев.
— Плохая погода. Болезни. И Хэл... — Он захлопнул рот и посмотрел в сторону.
Натали прищурилась от яркого солнца и пожалела, что не прихватила темные очки.
— И что Хэл?
Таннер выглядел так, будто сейчас вывернет все, что только что съел. Он обреченно улыбнулся:
— Хэл не понимает, что мы живем больше не в семидесятых. Времена изменились. Потребитель изменился. Нельзя выжить, поставляя вино только нескольким местным ресторанам и гостиницам. Можно так много сделать. Когда я предлагаю что-нибудь хоть чуть-чуть по-другому, он устраивает истерику.
Напряженные плечи и стиснутые зубы выдавали настоящие чувства Таннера.
Натали кивнула:
— Чтобы сразу прояснить, Таннер, какова именно твоя роль здесь?
— Моя роль? — Кажется, вопрос его удивил. — О, понятно. Ты хочешь знать мою квалификацию.
— Если не возражаешь.
Его лицо стало достаточно холодным, чтобы заморозить шардоне в дубовых бочках внизу холма.
— Как ты знаешь, я живу здесь с десяти лет. Я могу пройти каждый дюйм этого места с завязанными глазами. Я точно знаю, сколько у нас работает людей, сколько у них детей, все их имена и дни рождения. Могу сказать, какие лозы растут на каждом акре этой земли, когда с них собирают плоды, сколько времени занимает сбор урожая, с точностью до последнего галлона сказать, сколько вина мы производим в год и сколько денег в среднем мы заработаем или не заработаем. Но, полагаю, что это тебя не впечатляет.