Помню тебя

Уэст Кэтрин

— Что еще произошло? — спросила мама. — Ты почти не притронулся к еде.

Она слишком хорошо его знает.

Таннер вздохнул. Рано или поздно она все равно узнает, вероятно завтра, если уже не.

— Мышка тут.

— Кто?

Таннер открыл глаза, мама внимательно смотрела на него. Неожиданно он улыбнулся и мотнул головой.

— Извини. Натали. Натали Митчелл. Внучка Хэла.

— Я знаю, кто она. — Спицы быстро застучали одна о другую. — Натали. Ну-ну. Полагаю, она приехала навестить Хэла?

—

Это предлог. 

Хэл редко говорил о семье, живущей на Восточном побережье, а Таннер не лез не в свое дело. Но когда на прошлой неделе позвонил Билл Митчелл, Таннер почуял неладное. И сегодня днем оно въехало в ворота винодельни в арендованном «Ягуаре», который, вероятно, стоит больше, чем у него денег на счету. 

— Хэл не говорил мне, что она приедет. Это странно.

— Вообще-то, он попросил меня подготовить комнату, в которой она жила раньше. Не сказал зачем, а я не спрашивала. Может быть, он хотел сделать тебе сюрприз?

— Я не люблю сюрпризы.

Мама засмеялась и улыбнулась ему:

— И как Натали?

Таннер закинул ногу на ногу и начал ковырять дырку в джинсах:

— Мы не успели пообщаться.

— Надеюсь, ты ей не нагрубил.

— Я был очень радушным.

Длинные ночи и недостаток сна сказывались на нем. Приезд Натали Митчелл — все, что потребовалось, чтобы выбить его из колеи.

— Таннер.

— Что, мам? — Он раздраженно вздохнул. — Я не видел ее с тех пор, как мы были детьми. Я едва ее помню. 

Неправда. Как только он увидел ее, вагон воспоминаний подкатил и встал прямо перед ним.

Натали всегда была застенчивой, болтала Николь. Но за годы он видел, как Натали выходила из своей раковины. По крайней мере в его присутствии, когда ее сестры не было с ними. В детстве она была немного полновата, но в последнее лето сбросила вес и стала хорошенькой. И, пришлось ему признать, повзрослевшая Натали практически сразу завладела его вниманием.

Он старался не разглядывать ее в поисках изменений, которые принесли годы. Старался не замечать, как блестят ее глаза за стеклами очков. Глаза его любимого цвета темно-синих ирисов.

— Если я правильно помню, ты, кажется, был немного влюблен в мисс Натали.

— Не был. — Он чуть не вскочил на ноги, чтобы проверить процент алкоголя на этикетке бутылки. — Должно быть, память тебя подводит.

Его мама рассмеялась:

— Моя память большую часть времени лучше твоей.

— Неважно. Мышка была...

Таннер замолчал на середине предложения: к нему подкралось воспоминание, которого он даже не осознавал.

Над которым не раздумывал.

И которое определенно не станет обсуждать с матерью.

Натали Митчелл больше не подруга детства. Вполне возможно, что она вот-вот разрушит его жизнь. То, что от нее осталось.

— Конечно, ее сестра положила на тебя глаз и оставила Натали ни с чем.

Таннер проглотил

улыбку.

— Мам, серьезно? Мы были детьми. Это было сумасшедшее лето. На самом деле я удивился, что она вернулась. Представляю, как трудно ей находиться здесь.

— Да, полагаю, что так. — Мама вздохнула и промокнула глаза. — До сих пор не могу поверить. Такая трагедия.

— Да.

— Думаю, она здесь только из-за инфаркта Хэла, — размышляла мама. — Она не приезжала со смерти Николь.

Таннер сжал кулаки. Он старался не думать о той ночи.

— Я много дней благодарила Бога, что в те выходные посадила тебя под домашний арест. Не знаю, о чем думали эти две девчонки, когда посреди ночи взяли «Джип» Хэла.

— Это была идея Николь, и она была за рулем. Сомневаюсь, чтобы она хоть о чем-то думала.

Таннер до сих пор помнил затравленное выражение лица Натали, когда пришел навестить ее после всего случившегося. Она пыталась убедить его, что виновата во всем, что должна была отговорить сестру. Конечно, ее не за что было винить. Он так ей и говорил, снова и снова, а она лежала и по ее лицу текли слезы.

Интересно, она поверила в это?

— На сколько она останется? — поинтересовалась мама.

— Она не сказала. — Хотя он и не спрашивал. — Хэл был рад ее увидеть.

Таннер зевнул и посмотрел на часы. Девять часов, а он уже готов лечь в кровать. Слабак.

— Я должен был это предвидеть. После инфаркта Хэла звонил его сын. Я тебе не рассказывал? Разозлился на меня.

— Что? — Она опустила вязание и подалась вперед. — Ты разговаривал с Джеффри?

— Нет. — Таннер присмотрелся к беспокойству в ее глазах. — Я разговаривал с Биллом.

Она снова взялась за спицы. Из темноты выскользнула одна из множества уличных кошек мамы и потянулась лапой к клубку шерсти на полу.

— И что сказал Билл?

Гвин зарычала, и Таннер чихнул, сердито глядя на рыжее полосатое наказание.

— Похоже, ты уже знаешь ответ.

— Таннер, он каждый год грозится закрыть это место. Я бы не волновалась.

Таннер снова вскочил, в носу чесалось. Дурацкие кошки.

— Думаю, на этот раз он серьезен. Как думаешь, зачем Натали приехала на самом деле? Мы не окупили потери за последние два года. Я надеюсь, что в этом году мы выйдем в ноль...

Его сотряс очередной чих.

— Брысь! Пошла. — Мама стукнула ногами в тапочках, и кошка метнулась в темноту. Гвин с восторженным лаем рванула за ней.

— Но Хэл упрямый старый глупец, который не хочет идти в ногу со временем. — Таннер переплел пальцы, чтобы не тереть слезящиеся глаза. — Жаль, что он меня не слушает. Мы так много могли бы сделать. Проблема не в вине.

— Да. Но ты не держатель акций, Таннер. Ты можешь думать, что управляешь всем здесь, но...

— Тебе не обязательно говорить мне то, что я и так знаю.