Помоги мне, бог любви!
Шрифт:
Отложив вилку, она принялась теребить булочку. Майкл продолжал что-то говорить, а она — кивать.
В конце концов, их тарелки убрали, и они заказали кофе. Майкл достал ручку и начал что-то писать, соблазняя ее цифрами на салфетке. Суммы для нее и впрямь были астрономическими.
— Дорогая, — он наклонился к ней над столом, — Шерил, тебе вовсе не обязательно и близко подъезжать к городу, где умер твой муж.
— Знаю, — прошептала она.
Он пристально посмотрел на нее, и она покраснела и опустила ресницы. Он протянул руку через стол и успокаивающе сжал ее пальцы.
— Расскажи
— Что? — удивленно спросила она.
— Ладно, начну с того, что сам знаю. Ты окончила среднюю школу и вышла замуж за Джона Гэндона — молодого магистра литературы из Филадельфийского университета. На медовый месяц вы поехали в Ирландию, и он умер в день вашего приезда. Упал с утеса. Трагично? Согласен! Но из-за этого нельзя ненавидеть целую страну.
— Я вовсе не ненавижу Ирландию, я люблю ее.
— Но тогда…
Она пожала плечами.
— Шер! Расскажи же мне, что случилось на самом деле. Почему ты так долго оставалась там? Что тебя так задержало?
— Я… не знаю.
Она лгала. Нужно было придумать какое-то объяснение, если не можешь сказать ему правду. Она вздохнула.
— Джон Гэндон вырос в американском детском доме, — заговорила она, нервно прикурив от сигареты. — Но у него сохранилось свидетельство о рождении, и он знал, что родился в Ирландии, и хотел вернуться туда. — Она улыбнулась, припоминая первые радостные часы своего замужества. — Он всю дорогу рассказывал мне о гномах, привидениях и друидах. — Ее улыбка стала жалкой, голос сник, и она вдруг с отчаянием взглянула на Майкла, словно он мог чем-то помочь ей. — Джон изучил все древние рукописи на гэльском языке. Помню, когда мы добрались до места, где могли жить в коттедже, он все подшучивал и дразнил меня. В шутку, конечно, он пугал меня преданиями о дохристианских временах, когда люди в тех краях поклонялись богу плодородия. Его звали Гала или Тал и представляли его в виде мужчины с бычьей головой. Джон рассказывал мне, что каждый год в жертву Галу приносили девственницу и…
— Приносили в жертву?
Шерил слегка покраснела, с грустью припоминая искрящиеся глаза мужа, описывавшего ритуал.
— Не сразу, понимаешь, они собирались накануне Дня всех святых, и высший жрец овладевал девственницей.
— Ага! И она уже не была девственницей.
— Это не так уж смешно, Майкл.
— Мой Бог, Шер! Речь ведь о том, что происходило несколько веков назад!
— Девице полагалось принести сына, который стал бы новым богом. А потом ее приносили в жертву.
— Но причем тут Джон? Ты говорила, что он упал с утеса.
— Верно. — Шерил затушила сигарету и взяла рюмку с вином. — Понимаешь, в ту же ночь, когда он погиб, была убита девушка — Эмма Лоуч, родившая сына вне брака.
— И ты считаешь, что обе смерти были связаны между собой?
— Да. Нет. Ух, не знаю! Я так и не поняла, что случилось. Люди были так добры ко мне, но вели себя так странно. Все они пришли на похороны Джона. Даже мать убитой девушки. И она, не переставая, бормотала что-то о том, что они оба принадлежат к стране смерти. Не знаю. Может, я была слишком молода и впечатлительна. Мои родители тогда находились в Европе, и мне не удалось их найти. Я вынуждена была доверить
— Стивен О'Лир? Тот самый? Ты знаешь его?
Шер нахмурилась:
— Что значит тот самый?
— Архитектор! — нетерпеливо бросил Майкл.
— Ну да, архитектор.
— Тот, что женится на наследнице миллиардов Марте Стоун?
— Да.
— Ты знаешь его?! — воскликнул восторженно Майкл.
— Ну, знала, — смущенно ответила Шерилин. — Он что, такая знаменитость?
— Еще какая! Он был здесь года три назад. О Боже, ты ведь могла познакомить нас! Точно, Раткил! Я читал, что он родился в маленькой деревушке! Что он наследный лорд или что-то в этом духе.
— Да, что лорд, то лорд, — не без горечи откликнулась молодая женщина. У ее собеседника брови поползли на лоб. — Словно возвращаешься на сотни лет назад, Майк, — тихо продолжала она. — Для местных жителей он — все. Они исполняют каждое его желание… В ту ночь Джон был дома в гостиной и вдруг исчез. Должно быть… Думаю, он что-то увидел и услышал. И сразу выбежал. Даже не надел пальто. Я вернулась с кухни и не нашла его. Я бросилась его искать, звала, кричала, а когда поднялась к утесу, наткнулась на мужчину… Это был Стивен О'Лир. Помню, из долины доносились звуки музыки, виднелись горевшие там костры, а Стивен стоял и, как мне кажется, смотрел, и слушал. Я чувствовала себя одинокой, потерянной, перепуганной, и он предложил мне вместе искать моего мужа и был со мной, когда мы нашли его далеко внизу, под скалами…
— И что?
— Умирая, он сказал только одно слово «кэйра».
— «Кэйра»? — как эхо, беззаботно повторил Майкл. — Что это значит?
— Не знаю. Это не на гэльском, и я до сих пор так и не узнала значения этого слова. А тогда и вовсе ничего не соображала… — Она выпрямилась на стуле и добавила сухо: — Я потеряла сознание. В себя я пришла в замке Стивена О'Лира.
— Ты была в замке? — восторженно сказал Майкл.
Шсрилин искоса на него глянула. Ничто из сказанного ею не произвело на него такого впечатления, как замок.
— Да, была. Он принес меня туда — что еще было ему делать с лишившейся чувств женщиной. Он вызвал констебля, а его экономка ухаживала за мной. Он же организовал потом похороны. Больше рассказывать нечего…
— Но ты ведь еще осталась там, не так ли?
— Ну да, на какое-то время. Я прожила в нашем коттедже около двух месяцев.
— И?
— И ничего. Я отдала долг Джону, его памяти, потом вернулась домой, начала писать. Потом переехала в Нью-Йорк. Начала новую жизнь. А это ты все сам знаешь.
— Ага! — Майкл погрозил ей пальцем.
— Что ага?
— А то, что нет причин не ехать в страну из-за того, что случилось восемь лет назад. Тебе, может, даже полезно съездить туда. Тебе уже двадцать шесть, а не восемнадцать. И ты не наивна и не впечатлительна. Если снова попадешь в эти края, наверно, только посмеешься над тамошними предрассудками и тогдашними своими страхами. В конце концов, и могилу мужа навестишь. И еще раз поблагодаришь за участие того О'Лира.
Она усмехнулась. Это уж и вовсе ни к чему.