Помолчим?

Тоин Дарья

— Как я понимаю, ночую я тут?

Могучая рука замирает на скрипнувшей крышке.

— Это ещё почему?

— Ну, за руль же я точно не сяду, а ночевать в машине не останусь из принципа.

Муть дрогнула и даже сдвинулась к хозяину. Рука вдруг убралась с горлышка бутылки и потянулась к ложке с салатом.

— Нет, ночевать ты здесь точно не будешь… Ты вот мне скажи, что она в тебе нашла?

Поднимаю свою неотразимую улыбочку к его холодным и почти колким.

— А что вас не устраивает?

Кривит

губы.

— Ну, вот ты скажи, ты кто вообще? Чем занимаешься? Чем на жизнь зарабатываешь?

— Тренер. — Хмурится ещё больше, но не перебил. — На жизнь хватает, долгов не имею, машина своя, квартира… от отца.

— А отец..

— Умер.. — Добавил. — давно.

— Мать?

— Живёт с отчимом. Братьев и сестер нет. Ещё вопросы?

— Служил?

Вот, как знал же! Прям чувствовал, что всё к этому сведется.

— Нет, но хотелось..

Вот она — улыбочка превосходства, вот они — стереотипы былого поколения.

— А что это так? Больной, хворной тунеядец?

— В детстве ставили астму.

Покосился, ухмыляясь.

— Тебе!? Астму? Да не смеши!

Улыбнулся и потянулся наконец к салату. За дверь не вышвырнули — уже достижение.

— Я ж говорю, в детстве. Последний приступ был в пять.

И я уже жду очередной укор, но он как-то вдруг осунулся и произнес едва слышно..

— Мать, наверное, намучалась… И что… больше не повторялось?

— Спорт творит чудеса, как видите..

— Но шанс же есть? У меня сестра — астматик..

Обуздал удивление.

— Та самая, которая декоратор?

Кивает, тяжело вздохнув. Переспрашиваю..

— Там же краска, пыль, всё это вот..

Снова кивает.

— Надо же так любить профессию.

— Ой, не хочет она заканчивать с этим, ещё и Катьку туда втянула… Я ей сколько раз говорил, лучше бы в офисе своем дальше сидела, но, нет, надо ей здоровье губить..

— Может, любимое дело..

Тот закрывает глаза и откидывается на спинку.

— Да какое дело, сынок… Разве это того стоит? Сколько раз скорую вызывали… у меня все воспоминания из детства, не поверишь, состоят из скорой и медиков, выкачивающих из её тонких венок лишний воздух. Дура она… а ты… служить, говоришь, хотел?

Снова смотрит в глаза. Кивнул.

— Вот и дурак. Родина Родиной, а подохнешь там, мать не переживет..

Взгляд мой всё-таки дрогнул… а жаль.

— Да, мне в комиссии в первый раз сказали примерно это же.

— Сколько тебе?

— Двадцать семь.

Хлопнул ладонью по колену, да и встал вдруг с дивана. Обернулся..

— Виски будешь? Хороший. Дорого обошлась бутылка… С Москвы привез нынче, в этом самом магазине в аэропорту купил, ну, как его там… ай, не важно… думал, стоять будет, под новый год бы открыли с матерью, а тут ты такой.

— Ночую

тут?

Василий хохотнул и впервые по-отечески улыбнулся.

— Ага, со мной в зале, мать к Катьке отправим..

Поднял палец вверх и добавил..

— Ты даже не думай к дочери ночью уйти, придушу под утро, не заметишь.

— Да я и не собирался..

— Ой, да конечно! Бывали молодыми, знаем, плавали… То-то Катька за тебя всё держится..

Вышел из комнаты, оставляя меня осмысливать всё сказанное и наглаживать вдруг прильнувшую кошку. Ещё и эта ко мне лезет… Добрею что ли? Блин, у нас же там Мара. Катя еду-то хоть оставила?

Вернулись всем составом, ещё и бутербродов каких-то запечённых принесли, потянул Катю за руку, усадив рядом. Её мама уселась за стол и всё смотрит на меня да улыбается.

— Мы там вам привезли.. — Вспоминаю про оставленный в коридоре пакет с фруктами, шоколадом, соком и прочей ерундой.

Смущённо отвечает.

— Да-да, Катенька все уже достала, не переживай.

Такая интересная у неё семья, конечно. Для отца она "Катюха", для матери "Катенька"..

— Равиль, у тебя имя такое интересное… ты крещёный? Или ты..

— Мать, ну, что ты к парню-то пристала? Дай поесть спокойно..

Катя совсем робеет и ковыряется в тарелке, под столом беру за руку и сжимаю большим пальцем кисть, немного наклоняясь к ней, шепчу как можно тише, делая вид, что тянусь к салату, накладывая ей побольше.

— Ничего не знаю, но сегодня ты спокойно ешь и не бежишь потом с двумя пальцами в туалет. Засеку, пиняй на себя.

— Да я и не думала..

Улыбнулся, оценивая нетронутую тарелку.

— Да, Катенька, я заметил.

Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Василием, тот смотрит непонятным прищуром… Вдруг выдыхает, хлопает по столу ладонью и говорит, веселея на глазах.

— Знаешь что за настойку я тебе предлагал?

Отрицательно киваю.

— Шишки кедровые пятилетней выдержки.

Из меня так и вырывается "ммм".

— Только ее не каждый выдержит, у нас сосед с Красноярска привез пару лет назад, так мы только пригубить и можем..

Понятно, лесной дух бы меня быстро усмерил.

— А тут я такой нарисовался..

Василий кивает и тянется к бутылке, мама останавливает руку, Катя впивается в мою.

— Ну-ка, женщины, успокоились обе, перестали белеть. — Смотрит на меня. — Ты вообще… Как? Будешь?

— А надо?

— Ну, смотри сам..

На удивление виски оставили до нового года, старался развлечь компанию рассказами о себе, и мне это вроде бы удалось… Незаметно убрался стол, включился телевизор, и даже моя Катерина положила голову на плечо, заставляя понять, что приступы учащенного сердцебиения у меня случаются все чаще.