Помощница по вызову
Шрифт:
Помощница тенью скользит по дому, решая вопросы, откармливая шумноватых мужиков едой, к которой они, похоже, не привыкли. На звонки отвечает, корректирует что-то. Тихая сегодня совсем, бледная, на меня не смотрит. Все еще смущена?
Ловлю себя на мысли, что не совсем помню и понимаю, а как без нее проходили такие мероприятия? И морщусь.
Незаменимых не бывает, так что ей не грозит такой стать.
Съемки курса к позднему вечеру заканчиваем, как и планировалась. Даже Евгения слегка сдувается от усталости, только губы поджимает, когда я всех благодарю спокойно
Не пытается задержаться.
А я на кухню прихожу. Чтобы побыстрее закруглиться даже ужинать не стали, значит самое время. Но ни в духовке, ни в холодильнике не нахожу ничего. Помощницы тоже не наблюдаю - а ведь она должна была и приготовить что-то, и гостей проводить…
Зову. Хмурюсь.
Тихо.
Тогда к комнате ее иду и, коротко стукнув в дверь, открываю...
– Маленькая идиотка.
Ну а что ещё я могу сказать?
Сразу ведь ясно всё. И по той позе, что лежит ничком на кровати, и по тому, что не разделась даже. И как лицо её горит… Глаз не открывает, когда я подхожу и рукой к пылающему мокрому лбу прикасаюсь.
– И не сказала ничего…
Злюсь.
Детский сад какой-то. Сначала полуголая в двадцатиградусный мороз бегает, потом работает, наплевав на здоровье. Явно же весь день плохо себя чувствовала. На хрена мне эта "стойкость" нужна, если по итогу все так заканчивается?
Градусник приношу - тридцать девять. И мокрая вся. То ли спит, то ли в полузабытьи. Впихиваю в неё несколько таблеток, но врача решаю не звать. Как у любого взрослого человека, кто следит за своим здоровьем и, тем более, кто живёт не возле аптек, у меня есть понимание, что происходит с организмом. И как этому помочь.
Раздеваю её. Забавно. Я любовниц своих не раздевал так часто как эту… Не любовницу.
Чуть помедлив, в комод заглядываю в поисках какой-нибудь пижамы. Пижаму нахожу. И не только. Два комплекта белья среди спортивного трикотажа в глаза бросаются. Не заметить не возможно. Не потрогать тоже нельзя…
Пальцы скользят по прозрачным вставкам, по черным переплетениям, а в голове - та же картинка. Только эти переплетения на Искре. Охватывают бедра в нескольких местах, подчеркивают полукружья… Лямки поддерживают высокую грудь. Контрастно, порочно и эффектно. Ей пойдет - я бы лучше сам не выбрал.
Хотя никому я белье не покупал.
Но вопрос остается - кто ей купил? Сама?
Комплекты выглядят новыми совершенно, разве что бирки срезаны. Будто недавно купила, но повода надеть еще не было. Для себя? Для меня покупала?
Сглатываю, представляя, как она переодевается и ко мне идет. Соблазнять. Скидывает халатик какой-нибудь или в одном белье. Чтобы я сразу все понял...
Закрываю ящик и быстро пижаму на нее натягиваю. Не глядя. Я же не извращенец - хотеть свою почти пациентку. Постель перестилаю и даю напиться - глаз не открывает, но пьет, температура явно падает. И сама она падает на взбитые подушки с явным облегчением.
Хрупкая такая с виду...
Тянусь к ней убрать волосы со лба. Руку отдергиваю, морщусь. Не нравится мне эта ситуация и мои реакции. Я не
Поел я быстро: замороженный пирог и духовка решили все вопросы. В спальню к себе пошел, переодеться и душ принять…
Снова к Искре.
Вдруг...?
Хотя умом понимаю, ничего запредельного случиться не может, но проверяю. Чай делаю - пьет. Выглядит лучше, умиротворенной. Кожа почти сухая, не горячая. Нормально все с ней будет!
Но стоит лечь на свою кровать, приходит осознание - спокойного сна не будет. Пока я здесь, а она - там.
Чертыхнулся и вернулся к ней.
– И не думай, что я в кресле буду спать, - буркнул. На кровать улегся.
Она не думала. Спала. Безмятежно.
Чертов кошмар
Он - чертов кошмар!
Или это были грезы? Что за странная муть всю ночь лезла... Вечность.
Просыпаюсь - а может в сознание после обморока прихожу - с ощущением, что хорошо как-то мне, и, одновременно, странно. Пить хочется. Жарко... но, в то же время, прохладно. Ворочаюсь, пытаясь понять, где я, что я и что со мной.
Как засыпала вчера вообще не помню.
Весь день чувствовала себя отвратительно. Знобило, голова кружилась. Переохладилась, и это результат. Поэтому не хотела показывать никому.
Ну что я за помощница такая, которая по собственной глупости заболела и не может выполнять своих обязанностей, когда в доме столько народа?
Поэтому тихонько пила горячий чай и делала, что должна. И в комнату свою вечером пришла… тоже не помню, зачем. Наверное, была мысль посидеть немного перед последним рывком. А дальше - темнота бредовая.
Что было-то?
Глаз не открывая пытаюсь повернуться. Мне что-то мешает. Нос, губы, все лицо в голую кожу утыкаются. Теплую и одуряюще пахнущую…
Пить не хочется больше. Во рту столько слюны теперь, будто я самое любимое блюдо перед собой унюхала после недельной голодовки. А в голове просто взрыв из эмоций и панических мыслей. Потому что если никто надо мной не подшутил и не подложил какого-то голого мужика, то это может быть только Поздняков.
Тот есть я в кровати... гипотетически своей. А рядом он... вообще-то начальник. Голый?
Что было-то?! И почему я не помню ничего? Ведь если было бы… я бы запомнила! Уж в этом уверена…
К тому же я одета... шевелюсь снова, убеждаясь, что на мне пижама.
Над ухом недовольно ворчат, жестким захватом притягивают и по-хозяйски ногу закидывают.
Ох. Поздняков. Его ворчание я наверное из сотни определю. И запах. Задохнусь ведь... Не в том смысле, что мне физически не хватит воздуха. Но я настолько ошеломлена близостью мужчины, что не могу ни шевелиться, ни дышать, ни действовать. Мне одно хочется - стать сахарным облаком, которое вокруг него обернется, облепит всего и сладостью пропитает… впрочем, таким облаком я себя и чувствую. Прямо сейчас.