Помощница стража тьмы. Брак по контракту
Шрифт:
— Я сейчас услышала его. Когда задремала в библиотеке. Но это был не сон. Я даже не знаю, что это такое. Что-то между сном и явью. И я не услышала, потому что это был не звук. Но и не ментальная связь. Как бы вам объяснить?
Я задумалась, подбирая слова, но они разлезались в стороны. Возможно, ментально это удалось бы лучше, но не хотелось рисковать.
И тут вдруг что-то произошло. Это было какое-то наитие, то ли изнутри, то ли извне. Я расстегнула манжет на рубашке Эйдара, поддернула рукав до локтя и поднесла пальцы
— Что ты сейчас чувствуешь?
Он замер, словно глядя внутрь себя, а потом хмыкнул удивленно:
— Лиза, если ты постоянно будешь повторять, что я козел, в конце концов я действительно им стану.
— Кто такой козел? — приподнял брови Майкель.
— Животное. С рогами и бородой. Глупое и упрямое.
— Упрямое — это баран, — поправила я.
— И почему ты козел, Эйдар?
— Спроси у Лизы. А еще спроси, как она это делает.
— Что именно?
— Она передала мне это. Но не ментально, а как-то иначе. Как будто через кожу. Это напоминало прикосновение, но в нем был смысл, и я его понял.
Да, именно так подумала и я, когда «услышала» Аллана.
Эйдар таращился на меня во все глаза, как будто я была собакой с двумя головами.
— А я тебе сразу сказал, что она особенная, — Майкель тоже посмотрел на меня пристально. — А мне можешь так что-то передать, Лиза?
— Попробую, — я пожала плечами. — Это то, что сделал Аллан. Я думала, как объяснить вам, и вдруг поняла, что тоже могу.
На этот раз я просто закрыла глаза и представила, что поднесла пальцы к его руке и что он другой рукой почесал нос.
— Невероятно! — ахнул Майкель, почесывая кончик носа. — О таком я никогда не слышал. Это точно не ментальная связь.
— Я тоже не слышал, — поддержал его Эйдар. — Значит, Аллан вот так передал тебе, что он между мирами?
— Да. А еще он сказал: «не соглашайтесь». Но в этот момент в библиотеку вошел Пакстон, и все исчезло.
— Не соглашайтесь? На что мы не должны соглашаться?
— Не представляю, — вздохнула я. — Наверно, на то, что от нас потребуют в обмен на его возвращение.
— Но мы же не можем пожертвовать им, Лиза!
— Подожди, Эйдар, — Майкель приподнял руку. — Лиза, а может, ты попробуешь сама вот так же связаться с ним? Вдруг получится? Если это не ментальная связь, вряд ли тебя услышит кто-то еще. Спроси, на что мы не должны соглашаться.
Он встал, и я села на его место. Откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. Представила, что глажу Аллана по волосам, по щеке, что задаю ему вопрос. Вот в этом, наверно, и было главное различие между такой связью и ментальной: я представляла некий телесный контакт, прикосновение. И не спрашивала мысленно, а именно представляла, что спрашиваю. Словно рисовала картинку.
Сначала ничего не происходило, потом я уже знакомо погрузилась в тот же самый слоистый сумрак. Как будто ветерок пробежал, едва касаясь кожи.
—
И я тут же вернулась обратно.
— Он сказал, что мы не должны открывать тьме мир. Что это значит?
— Не знаю, — покачал головой Майкель. — А вот тьма, похоже, знает. И те, кто впустил ее в себя. Те, через кого она действует. Теперь, пожалуй, и я склоняюсь к тому, что она разумна. Злой черный разум, цель которого захватить все миры, подчинить их себе, затопить своей темной силой.
— Могу предположить только одно, — Эйдар низко наклонился, упираясь подбородком в колени. — То, что напрашивается само собой. Может, ты, Лиза, а может, мы вместе каким-то образом способны лишить наш мир защиты стражей. Или даже все миры.
— Либо наоборот, — возразил Майкель. — Защитить его так, что стражи станут не нужны. Может, от вас потребуют сделать что-то. А может, напротив, чего-то не делать.
Когда-то я смотрела всякие фильмы, чаще глупые, в которых герой в одиночку спасал мир. Больше всего меня интересовало, что должен чувствовать этот самый герой, сознавая, что от него зависит жизнь миллионов, миллиардов людей. Но сейчас, примеряя на себя его шкуру, я не испытывала ничего, кроме злой досады: почему я? Какого черта?! Я об этом не просила!!!
— Прошу прощения, — в гостиную заглянул Пакстон. — На кухне произошла драка. Повара повздорили с другими слугами, завязалась потасовка. Их разняли, но я подумал, что вы должны об этом знать.
— Все один к одному, — поморщился Эйдар. — И какая причина?
— Кому-то не понравился ужин, кто-то что-то сказал, и началось.
— А кстати, что с ужином?
— Я как раз шел доложить, что ужин подан, — Пакстон слегка поклонился. — И тут мне сообщили.
— Благодарю, — Эйдар встал. — Майкель, ты поужинаешь с нами?
— Не откажусь.
Мы сидели втроем в столовой и ели жесткую запеченную птицу под вонючим бурым соусом, когда Эйдар вдруг насторожился и толкнул меня под столом ногой. Но я уже почувствовала и сама. Любому ментальному сообщению предшествовало ощущение чьего-то присутствия, иногда очень короткое, иногда подольше. Как будто подстраивались каналы передачи.
«Завтра утром, сразу же, как только рассветет, вы вдвоем придете к порталу в первую сферу. Вдвоем, понятно? Если кто-то будет с вами, мальчишку больше не увидите никогда».
— Ты слышал, Майкель? — бросив на меня короткий взгляд, спросил Эйдар.
— Только частоту канала, — покачал головой тот. — Само сообщение нет. Похоже, они научились использовать темную энергию для того, чтобы глушить ментальную связь. Вы представляете, что будет, если наблюдатели, координаторы и ликвидаторы не смогут обмениваться данными?
— Все идет к катастрофе. Нас ждут завтра утром у портала. Но мы должны быть одни. Иначе, как он сказал, мы никогда больше не увидим Аллана.