Помощница стража тьмы. Брак по контракту
Шрифт:
А может, все-таки ближе, чем кажется?
И так отчаянно захотелось поверить в это. В то, что во вселенной осталась хоть капелька справедливости.
Нет, Лиза, говорил здравый смысл, справедливости вообще нет. Есть только причинно-следственная связь.
Я отмахивалась и смотрела вперед, а свет становился все ярче.
— Пришли…
Эйдар остановился, вытянул руку, и она легко прошла вперед, из темноты на свет. Выглядывая из-за его плеча, я увидела железнодорожный переезд со шлагбаумом, а рядом маленькую будку и фонарь. А еще большой стенд,
Написано кириллицей! Но вот что? И по-русски ли? Издали было не разобрать: света от фонаря не хватало.
— Эйдар, ты видишь? — я заорала прямо ему в ухо, и он отшатнулся.
— Да не кричи ты так, Лиза. Вижу что?
— Стенд.
— Да. Только не могу разобрать, что там на нем.
— Это какой-то непонятный язык, — Аллан опередил нас и высунулся наружу, но Эйдар рывком втащил его обратно.
— Не торопись!
Оглядевшись, он вышел, мы с Алланом за ним.
Вокруг не было ни души, окна будки не светилось. Значит, шлагбаум автоматический, закрывается и открывается по сигналу с дистанции. Я подошла к стенду — и не разобрала ни единого слова. Это могло означать лишь одно: мы в нашем мире, но точно не в России.
В Молдове перешли на латиницу, это я помнила. Украина и Беларусь тоже отпадали. Как и Сербия. Значит, Средняя Азия. Казахстан? Киргизия? Где еще осталась кириллица? Пейзаж вполне соответствовал: дорога, пересекающая железнодорожную колею, уходила куда-то то ли в поле, то ли в степь.
Могло быть хуже. Намного хуже. Мы, можно сказать, вытянули билетик с выигрышем. Но уж точно не главным. Раньше, случись с нами такое, мы могли бы ментально попросить помощи у стражей. Теперь — ни в коем случае.
— Что будем делать? — спросила я Эйдара, изложив ему свои соображения по поводу нашего местонахождения.
— Самый простой вариант — идти вдоль путей до ближайшей станции. Но неизвестно, сколько до нее километров. Может, два, а может, и двадцать два. Идти по дороге до населенного пункта — то же самое. Можно, конечно, к примеру, сломать шлагбаум и подождать. Рано или поздно пройдет поезд, машинист увидит, что он не закрыт, сообщит на станцию. Кто-то приедет его чинить.
— Нет уж, давай без вандилизма.
— Смотрите, смотрите, огонек! — закричал Аллан.
Светлая точка быстро приближалась, потом раздвоилась, превратившись в фары машины. Я замахала руками, но она и так уже останавливалась: замигали красные огни, завыл сигнал, и шлагбаум опустился. Мы с Эйдаром подошли ближе, окно чуть приоткрылось. Я разглядела лицо пожилого мужчины с узкими глазами и широкими скулами.
— Скажите, пожалуйста, где мы находимся? — спросила я, ожидая, что тот замотает головой: мол, не понимаю.
— Как где? — удивился он на чистейшем русском и махнул куда-то вдоль железной дороги. — Там Сулусай, там Жаркий.
— А страна какая?
— Вы что, с ума сошли? — возмутился мужчина. — Казахстан, какая еще?
Господи, спасибо, спасибо! Как в анекдоте: ужас, но не ужас-ужас.
— Пожалуйста, — взмолилась я, — подвезите нас. Мы с
— Куда вам? — подумав, спросил он.
— Да хоть куда-нибудь. Но у нас денег нет. Только на карте. Российской.
Карту я действительно взяла с собой — вместе с паспортом.
— Русские? — он выпятил губу. — Ладно, садитесь. В Амангельды довезу, а там уже сами.
— Спасибо вам большое!
— Спасибо! — пискнул Аллан, и водитель рассмеялся:
— Садись уже, рыжий! Поехали!
Прода от 31.07
Прода от 31.07
Подумав про ужас и ужас-ужас, я была категорически не права. Потому что, угодив в Казахстан, мы сорвали джекпот. Не миллиард, но несколько миллионов точно. В эквиваленте удачи.
Это был наш мир. Это был наш континент и пограничная с Россией страна. Страна вполне русскоязычная и относительно дружелюбная. Там хоть и ограниченно, но принимали российские банковские карты. А еще для пересечения границы не требовался загранпаспорт! Ну и Аймурата — так звали нашего спасителя — нам послали небеса, не иначе.
Он не только довез нас до села, но и привел к себе домой, накормил и уложил спать. Жил он один в большом, но сильно запущенном доме. Жена умерла, дети уехали в Россию на заработки. Разумеется, ему хотелось знать, как мы оказались ночью в глухой степи на железнодорожном переезде и почему так странно одеты. Если мой брючный костюм был относительно нейтральным, то одежда Эйдара и Аллана вызывала недоумение.
Версия наша выглядела не менее странной, но ничего другого мы придумать не смогли. Были в Питере на костюмированной вечеринке, а когда вышли на улицу, вдруг оказались здесь. Может, провалились в какую-то пространственную дыру или еще что-то в этом роде.
Аймурат цокал языком, качал головой, верил или не верил, но пытался придумать, что с нами делать.
— Нам бы как-нибудь деньги с карточки снять, чтобы домой вернуться, — проскулила я жалобно, поглаживая себя по шерстке за то, что поменяла старую «Визу» на «Мир».
Порывшись в телефоне, Аймурат выяснил, что провернуть это можно только в одном банке, ближайшее отделение которого находится в Уральске. Ехать туда надо было хоть на машине, хоть на поезде порядка трех часов.
— Отвезти вас, что ли? — задумался он. — А то вам ведь и билеты на поезд не купить.
— Пожалуйста, пожалуйста, — взмолилась я. — Мы вам все расходы компенсируем.
— Хорошо, — решил он. — Завтра с утра и поедем. А пока спать ложитесь.
Он постелил нам в большой комнате на продавленной тахте, а сам ушел в другую.
— Такое чувство, что все это мне снится, — раздевшись, Эйдар отодвинул уснувшего Аллана к стенке.
— Мне тоже, — согласилась я. — Знаешь, что самое удивительное? Даже не то, что мы попали сюда, а не в третий мир и не в Африку или Антарктиду. То, что Аймурат поверил в наши бредни. Про пространственную дыру. Я бы на его месте вызвала психперевозку.