Шрифт:
Асмодей склонился над жертвой, медленно вынимая стилет из грудной клетки. Согретая его теплом сталь легко выходила из тела женщины, позволяя крови найти короткий путь во внешний мир. Алое пятно равномерно расползалось по ткани белоснежной блузки. Жертва уже не могла дергаться, но все еще хрипло дышала – редкие конвульсивные движения ног и рук не мешали ему закончить работу.
– Эсми, за… - пробормотала женщина, а через мгновенье её взгляд остекленел. Кровь на блузке тут же замерла – пульс больше не помогал ей пробиваться наружу,
Что она хотела узнать? Зачем? За что? Какие глупые вопросы, учитывая все обстоятельства этого контракта.
Асмодей положил стилет возле жертвы, облегчив работу местной полиции, а потом неторопливым шагом направился вдоль улицы.
Рассвет только-только занимался. Лучей солнца еще не было видно, только серо-голубая дымка расползалась над крышами маленького городка. Скоро по заведенной с давних пор привычке поедет молочник, начнут разносить газеты.
Тело в тупике проулка найдут не раньше полудня – собаки, скорее всего, местных жителей такие места не интересуют.
Спустя полчаса он неторопливым шагом добрался до своего автомобиля возле дешевого мотеля, оплатил сонной и почему-то заплаканной консьержке двое суток своего пребывания в N, а потом залез в старенький серый седан забытой всеми богами модели и покатил по узкой дороге к федеральной трассе.
– Эсми, - пробормотал он, проезжая табличку-уведомление о пересечении границы округа. – Хорошо ещё не Модди.
Абсолютно лишенное каких-либо эмоций выражение лица уступало место легкому прищуру, сжатым в скупую линию губам и неожиданной для такого сочетания подвижной мимике. Асмодей достал из бардачка пачку дорогих сигарет, открыл окно и с наслаждением затянулся, разглядывая умиротворяющий пейзаж за окном.
– Сучка, лучше бы ты называла меня Модди.
В его последнем деле поведение жертвы сыграло решающую роль при выборе способа убийства. После знакомства с Мэри Энн он хотел использовать нехитрую смесь медикаментов, которую местный дурачок, выдающий себя за патологоанатома, счел бы сердечным приступом. Тихая смерть, скромные похороны, мир и покой. Асмодей спланировал неплохой сценарий, даже потратил на это пару долларов из собственного кармана. Купил ей цветок.
Но курица Мэри по непонятной причине прониклась к нему кошачьей симпатией: ластилась, флиртовала, заигрывала. Словом, вызвала в нем непреодолимое желание изменить план, развернув характер смерти на полные сто восемьдесят.
Эсми.
Чертова дура!
Он хлопнул кулаком по приборной панели и выбросил недокуренную сигарету в окно.
«Чертова дура» напомнила ему о том, что давно осталось за пределами желаний и перешло в печальный список несбывшихся надежд.
Никогда уже ему не вернут прежнее место: эта машина, дороги, проклятая работа – вот и всё, на что можно рассчитывать. Никогда уже его не назовет «Эсми» тот самый. Настоящий.
Заметив автостопщика, он притормозил –
– Привет, братишка! – донеслось с обочины, и водитель машинально занес ногу над педалью газа, чтобы вдавить до упора, но потом прикинул, как далеко они от ближайшего жилья и заправки, и как низко нависли над полями тучи.
Черт с ним, пускай будет «братишка».
С виду пассажира можно было принять за ровесника Асмодея, и паренёк сразу расслабился, грохнул вещи на пыльное заднее сиденье, сам приземлился рядом с бардачком и тут же залез внутрь.
Человеческое хамство поразило Асмодея до глубины души. Все-таки не зря он взялся за эту сложную и нудную работу – пользу она приносит немалую.
– Прикурю, не против? – парень запихнул в рот сигарету, не дожидаясь согласия, чиркнул собственной зажигалкой в форме утки и надвинул поглубже козырек бейсболки с устрашающей апокалиптической надписью в стиле хэви-металл.
– Откуда едешь? – Асмодей хотел отвлечься и сделал попытку вывести разговор в интересующее его русло. Послушать историю хиппи с рокерской бейсболкой было бы любопытно.
– Да тут неподалеку городишко есть – вот оттуда, - без особого энтузиазма отозвался юный курильщик. – Твоя машинка?
Асмодей кивнул.
Странный у него попутчик. Судя по характеру и манерам, ему только повод дай потрещать о себе, а вдруг уперся, уходит от ответа. Он напрягся – подвижное лицо вновь превратилось в холодную маску. У паренька, должно быть, серьезные проблемы. Не по возрасту.
– К родным? – закинул удочку Асмодей, когда они проехали пару миль. Тишина в компании с большим любителем халявы была вовсе не той формой развлечения, которая могла бы отвлечь его от дурных воспоминаний и последнего дела.
Эсми. Вот ведь надо было ляпнуть!
– Не, там посмотрим, - отмахнулся парнишка.
Неопытный. Рассказывать не хочет, а врать не умеет. Проще всего в такой ситуации было бы ответить «да», закончив диалог. Умелый лжец рассказал бы историю про троюродную бабушку – таких Асмодей обожал. Он наслаждался каждой буквой, позволяя себе изредка облизываться и улыбаться. Вруны не замечают ничего вокруг, погруженные в свой выдуманный мир, но хорошие вруны – эти смотрят за реакцией собеседника. В компании с Асмодеем изобретались истории, достойные публикации и громких премий.
Но этот парень, похоже, попал в переплет впервые.
Асмодей искоса осмотрел его: новые кеды, идеально чистая футболка, ношенные брюки, несколько самодельных фенечек на руках.
– С предками жил?
Конечно, он жил с предками: они стирали ему одежду и покупали вещи, когда старые приходили в негодность. Следили за ним и заботились. Были, пожалуй, и друзья – плетение браслетов отличалось, их делали разные люди.
Асмодей притаился в ожидании ответа. Спутник начинал ему нравиться.